Прикосновение греха

— Хочу, чтобы ты разделся, — сказала Трикси нетерпеливо. — Оказывается, я нахожусь в плену твоих сексуальных чар. — Она произнесла это таким тоном, словно выражала восхищение шляпкой или чайником.

Он едва сдержал улыбку.

— В таком случае ты знаешь, как я себя чувствую. Позволь, я помогу тебе. — Он отстранил ее руку от галстучного узла, который она затянула еще туже. — Смотри и учись… для другого раза.

Его замечание повергло Трикси в нервный трепет, хотя она знала, что будущее для них не существует. Но в тот момент доводы разума для нее ничего не значили. В тот момент ее вообще ничто не интересовало, кроме утоления низменного, ненасытного голода.

Он раздел ее, блеснув сноровкой, выдававшей многолетний опыт; она проделала с ним то же самое, но только без того совершенства, что дает опыт, заставив его немало удивиться неискушенности или эгоизму ее любовников, вселивших в нее такую неуверенность в себе.

Поскольку Трикси никак не могла преодолеть свои моральные запреты, он решил для начала заняться с ней любовью самым традиционным способом. Он боялся ее отпугнуть. Он хотел приложить максимум усилий, чтобы ее оргазм достиг заоблачных высот.

Уложив ее на кушетку, озаренную лунным и звездным светом, он раздвинул ей ноги и лег на нее. Потом начал ее целовать, сначала долго и страстно в губы, затем в нежное углубление за ушком, потом в теплую пульсирующую жилку на шее, покрыл поцелуями ее брови и ресницы, голые плечи, медленно опускаясь ниже, где начинается грудь. Когда ее томные вздохи переросли в тяжелое, прерывистое дыхание, он начал целовать ее затвердевшие соски.

Она закричала. Ее захлестнула волна изысканного наслаждения, горячим потоком расплавленной магмы прихлынувшая к пылающему ядру ее тела. Вцепившись в него, она молила о продолжении.

— Потерпи еще немного, — прошептал он, взяв в рот ее сосок.

Она приподнимала навстречу ему бедра, покачивала ими, стонала, делала все, чтобы он наконец овладел ею.

— Какая милая, сладкая киска, — прошептал Паша. Эти сладострастные слова довершили дело, и ее накрыл вал второго оргазма.

Несколько мгновений спустя, потрясенная, но ненасытившаяся, трепещущая и изнывающая от жгучего желания, она прошептала:

— Я тебя скоро возненавижу.

— Этого нельзя допустить. Придется дать тебе то, чего ты так жаждешь.

Она запустила руки в его мягкие длинные волосы и приблизила к себе его лицо.

— Не играйте со мной, месье Дюра. — В ее голосе, прозвучавшем у самого его уха, послышались нотки угрозы.

Он улыбнулся, довольный, что ее неуверенность исчезла, уступив место бурлящей страсти.

— К вашим услугам, леди Гросвенор.

— Паша, прошу тебя, — взмолилась она тихо.

Он повиновался и медленно проник в нее, раздвигая ее своими неимоверными размерами. Трикси вскрикнула и застонала, едва не лишившись от удовольствия чувств. Он замер. Затем начал осторожно двигаться. Вскоре она обвила его шею руками и, прильнув к нему всем телом, порывисто потребовала более смелого продолжения. Тогда он дал ей то, о чем она просила, — привел в состояние неописуемого восторга и неземной радости.

Ее возбуждение нарастало, и она сопротивлялась каждому его отступлению, исполненная решимости продлить состояние изысканной пытки. Ему понравилось ее внезапное преображение из скромного существа во властную женщину; покорные женщины его никогда не привлекали. Впрочем, он угадал в ней страстную натуру еще в той сцене, что произошла у ворот Ришелье.

— Ты восхитительно огромный.

— Тебе это нравится?

Риторический вопрос, произнесенный с улыбкой севшим от сладострастия голосом. Паша с юных лет знал, что женщинам это нравится.

— Я, должно быть, на небе, — вздохнула Трикси, отдаваясь его ленивому ритму.

— Очень близко.

Он преодолел еще один крохотный отрезок расстояния, где трепет ожидания переходит в блаженство. И она закричала, разрывая тишину озаренной мягким светом камина комнаты.

Решив, что к этому моменту она удовлетворила наконец свои потребности, он позволил себе кончить, выскользнув из нее в последнюю секунду, чтобы излить семя ей на живот.

— Спасибо, что не забыл, — промурлыкала она, наблюдая, как он стирает с ее кожи следы своего оргазма.

— Кто-то должен помнить об этом, — ответил Паша с полуулыбкой и бросил мокрую рубашку на пол.

Все еще не в состоянии пошевелиться после пережитых мгновений блаженства, она прошептала:

— Ты очаровал меня.

Плотские страсти Паши еще не улеглись, и он чувствовал, что сам находится в плену ее чар.

— Если ты готова перейти в постель, то я отнесу тебя.

— Прямо так? Без… одежды?

— Все спят.

— Не может быть.

— Закрой глаза.

— Позволь мне найти платье.

Она порывисто села и обвела взглядом комнату.

— Ты никого из прислуги не увидишь, — сказал он и взял ее на руки. — Положи голову мне на плечо.

— Но они увидят меня, — запротестовала она.

— Мои слуги хорошо воспитаны и не станут смотреть.

— Очень удобно. Для твоих оргий.

— Я не устраиваю оргий, — возразил Паша, направляясь к двери. «Во всяком случае, дома», — добавил он про себя и повернул дверную ручку.

Коридор заливал свет газовых ламп.