Прикосновение к будущему

Мне тогда было сложно представить, что самой большой силой во Вселенной является любовь. И хотя многого я еще не понимал, но ориентироваться в окружающем мире уже можно было. Одним из белых пятен в моих исследованиях была индийская и китайская философия. Почему, чтобы стать счастливым, нужно отказаться от всех желаний? Почему весь окружающий мир индийская философия считает иллюзией? Почему главным врагом объявляется человеческая мысль, ведь именно развитое сознание делает человека человеком? Скажем так: для себя я это как-то объяснить мог, но моя система объяснить этого не могла. В моих исследованиях не было понятий «воля», "желание", "сознание человека". Я не знал, будут ли. Понимал, что всечеловеческие ценности должны стянуться в какой-то один круг. Но у меня этого не получалось.

Итак, были два четких и определенных понятия: «ревность» и «гордыня». Было понимание того, как их преодолеть и как избавиться от болезней, которые они дают.

Возникли еще два понятия, достаточно расплывчатые. Первое это нравственность, любовь к людям. Второе это контакт с будущим, который осуществлялся через цели, мечты и идеалы. Надо быть честным: их взаимную связь я увидеть не смог. В третьей книге я попытался увязать все в единую систему, но это у меня не получилось. Все последние 6 лет я работал на пределе своих возможностей. Система завершена не была, но она действовала. Я убеждался в этом каждый день. Я не думал, что пойду куда-то дальше. Во всяком случае, был уверен, что в ближайшие несколько лет очередного прорыва вперед в моих исследованиях не будет. И по мере того, как завершалась третья книга, я все чаще поглядывал на пустые холсты в своей мастерской. В конце концов, я художник или кто? Долг перед людьми выполнил, теперь можно расслабиться и пожить нормально. Так я думал в начале весны 1996 г. Была у меня одна «заноза», которая не давала мне покоя, это тема времени. Но я чувствовал, что мне ее не поднять, и поэтому махнул рукой. "Отдохну год-полтора, а там посмотрим", решил я. Около месяца плавно отпускал все, что было связано с моими исследованиями. А потом начались те события, которые заставили меня судорожно встрепенуться и забыть о своих планах и мечтах. Новая информация часто идет как смерть или череда несчастий. И эту новую информацию я стал получать весной 1996 г.

Я писал свои книги, для того чтобы каждый раз не повторять пациентам одно и то же. Очень простая, на первый взгляд, информация часто усваивалась очень тяжело. Сначала я хотел просто отпечатать на машинке статью, чтобы вручать ее своим пациентам. Потом, когда понял, что эта информация нужна всем, решил, что пора печатать книгу, и через некоторое время эта возможность представилась. Потом увидел, что информация, изложенная в книге, равноценна приему. Мне нужно было доводить только детали. Тогда я решил максимум того, что знал, написать в книгах, чтобы пациенты лечились сами, а мне уже доставались сверхсложные случаи.

Так уж получилось, но либо я не работаю вообще, либо работаю с перегрузкой. Если не делаю качественного рывка вперед, когда чем-то занимаюсь, то занятие становится мне неинтересным, и я его бросаю. Работа в максимально быстром темпе мобилизует все силы организма и позволяет переходить на качественно новые уровни. Несколько лет я работал художником-оформителем. Помню, как в одной организации женщина-администратор мне торжественно заявила: "Предыдущий художник сидел на работе по 15 часов, но не всегда справлялся с порученными заданиями. Меня абсолютно не волнует, сколько Вы будете на работе, мне нужен результат." Через пару недель она потребовала, чтобы я 3–4 часа был на работе.

Я же все делаю, что Вы мне поручаете.

Но Вы на работе бываете не больше часа.

Ведь я же справляюсь со всей работой.

Я настаиваю на том, чтобы Вы до обеда были на месте, сказала она.

Пожалуйста, адресуйте это требование тому, кто придет на мое место, ответил я и после этого уволился.

Так вот, такой стиль работы оказался исключительно нужным и полезным, когда я начал работать над книгами. Информацию, изложенную в первой книге, я мог бы изложить в нескольких больших томах, но сумел спрессовать ее до размеров брошюры.

Поэтому сразу воспринять мои книги бывает сложно. Но зато изменения могут происходить значительные, и, когда мне сейчас говорят, что после прочтения моих книг кардинально меняется характер, я уже не удивляюсь. Не удивляюсь тому, что проходят многие болезни. Я уже больше удивляюсь тому, что они не проходят. После выхода третьей книги я считал, что на прием ко мне должны приходить практически здоровые люди.