Прикосновение к Истокам

— Насколько я знаю, тётя Эмилия русский язык никому не заливает. Она сказала, что местные жители рады языкам Зурнов, Джоре и Арконы. Ведь все кого ты забрал на лунной базе знают язык Зурнов в совершенстве, а вот языки Звёздной Федерации им заливали в медсекторе на крейсере. Я думала, что ты уже давно знаешь об этом способе обучения. Ведь я по совету нашей Таны, тоже в доме дяди Дара язык местных жителей в медицинской капсуле подтянула.

— Понятно. И долго ты в той передвижной медкапсуле пробыла?

— Нет, папочка. Я всего три минуты там пробыла. Ведь я же немного язык местных уже знала. Тётя Эмилия меня похвалила, когда я выбралась из медкапсулы. Она сказала мне, что я вся в тебя и довольно быстро всё усвоила! А вот у других наших, на освоение языка местных уходило от пяти до десяти минут.

— То, что ты вся в меня, это не удивительно и может только радовать, дочка. Скажи, а Олежка наш тоже язык местных жителей выучил?

— Конечно. Он же после меня в медкапсулу залез, правда он там целых десять минут учился.

— Неважно, Ксюша, сколько времени твой брат в медкапсуле учился. Главное, что он теперь знает язык местных и может сам с ними общаться. Кстати, доча, а где наш Олежек сейчас?

— Он сейчас с Тихоном и мальчишками с крейсера в городском парке играет, а я осталась тут, чтобы помогать мамочке и Таначке на площади с порталом.

— И в чём же ты им помогаешь?

— Так наш Ванечка, как увидел передвижные медкапсулы созданные дядей Даром, сделал нечто похожее. Он установил на малой платформе три больших пищевых синтезатора. Вот мы с мамочкой и Таначкой выбираем разные блюда на них, и заполняем ими малые термоконтейнеры, а местные девушки и женщины разносят их по столам. Я тебя первой увидела, когда ты вышел из портала, вот и подбежала, чтобы поздороваться с тобой. А ты где так долго был?

— Я на «Дее» решал свои важные вопросы, а когда закончил, в древнем городе уже наступила ночь. Вот я и остался ночевать у себя в рабочем кабинете.

— Так у тебя же в кабинете нету ни спальни, ни кровати?! — удивилась Ксения.

— Вот поэтому я лёг спать в одну из своих медкапсул. Да вот только её малый искин посчитал, что я слишком устал занимаясь своими делами, и продержал меня спящим больше двух суток.

— Ну и ладно. Зато ты хорошенько выспался и набрался сил.

— В этом ты полностью права, Ксюша, — сказал я с улыбкой, и поцеловал свою дочку в носик.

От такого проявления отцовских чувств, Ксения ещё сильнее прижалась ко мне, совсем не желая покидать мои руки. Так мы и стояли с дочкой на портальной площадке, пока голос моей Ярославны прозвучавший на городской площади не прервал эти чудесные мгновения.

— Ксюша, немедленно иди сюда. Ты чего с места сорвалась, словно вы месяц не виделись. Негоже бросать начатое дело. Ты если за что-то взялась, то будь любезна, всё делать хорошо и до конца. Да и хватит отца мучить, ему же тяжело тебя на руках держать. Ты не маленькая уже.

Меня от сказанного даже передёрнуло. Ведь Ярославна произнесла всё на местном языке, а не на русском. Я очень сильно удивился произошедшему, так как мы уже давно договорились с супругой решать все семейные вопросы без присутствия посторонних и общаясь только по-русски.

Дочка нехотя попыталась слезть с моих рук, но я её не выпустил. Крепко прижав чуть не плачущую Ксению к себе, я медленно прошёл через всю городскую площадь уставленную столами и лавками, под удивлёнными взглядами местных жителей и женщин из числа наших пассажиров, к стоящей платформе с пищевыми синтезаторами, на которой сидели на стульчиках беременные Ярославна и Тана.

Поставив дочку на малую платформу, и вытерев навернувшиеся у Ксюши слёзы, я тихонько, чтобы никто из местных не услышал, спросил супругу по-русски:

— Ярославна, и с чего ты вдруг решила, что мне тяжело держать на руках свою собственную дочь? Моих сил достаточно для того, чтобы держать на руках и тебя, и её. Скажи, когда ты успела забыть свой родной язык? Ведь мы им пользуемся в семейном кругу, и на нём решаем все наши вопросы. Неужели ты совсем не понимаешь, что сейчас весьма некрасиво повела себя, выставив меня с Ксенией перед местными жителями и нашими пассажирами в очень неприглядном свете?

— А чего я такого сказала?! — непонимающе удивилась Ярославна.

— Это я тебе потом объясню, когда мы будем с тобою наедине. Или попроси Тану, чтобы она тебе объяснила в чём ты сейчас была не права, — не став больше ничего говорить Ярославне, я ещё раз поцеловал дочь в носик, чтобы показать ей своё одобрение всех её действий, и направился по улице в сторону надвратной башни.

Разборки с беременной женой не входили в мои планы. Думаю, племянница Тана сможет ей вправить мозги, а мне нужно было забрать своего «Патриота» с площадки за городской стеной, и перегнать его к дому на площади с порталом, в котором мы поселились.

Последнее, что я услышал отходя от малой платформы, был тихий вопрос Таны на русском языке, заданный моей жене:

— Ярославна, скажи мне, пожалуйста, ты придуриваешься или действительно не понимаешь, что только что сделала?

Ответа моей беременной супруги я так и не услышал…