Прикосновение Хаоса

После ливня воздух чист и приятен на вкус. Пахнет травой, землёй, пахнет свежестью и свободой. На улицах царит размеренность, и степенность. Никто никуда не торопиться.

Пока, не торопиться.

Шум нарастает в геометрической прогрессии. Замершие в вынужденном ожидании люди, быстро заполняют собой, опустевшие на время дождя улицы, и продолжают стремительную погоню за счастьем, которое было уже так близко, но каприз природы, едва не откинул мечту на недосягаемое расстояние. Машины активно шуршат колёсами по мокрому асфальту и усердно стараются восстановить паритет и напитать атмосферу города, выхлопными газами.

Всё должно подчиниться прежним правилам игры, которые своенравный ветер хотел нарушить, но расплакавшись от человеческого непонимания, отправился восвояси, оставив Кесарю кесарево.

Ридгер стоял облокотившись на ограждение набережной и смотрел на воду. На противоположной стороне реки, находился парк, в котором мальчишка, чья фамилия звучала тогда совсем не грозно и даже вызывала массу насмешек со стороны сверстников, проводил много свободного времени.

Тогда маленький Игорь Ридгер был счастлив, и мечтал стать военным. Он собирался с друзьями в условленном месте парка, которое они называли штабом, и начальник штаба Ридгер, придумывал хитроумные планы, по нападению на враждебных сверстников с соседней улицы.

После стычки с пацанами, часто болел нос, или ухо, иногда под глазом, как истинная награда победителю, красовался лиловый орден, полученный в схватке с врагами.

Родители ругались, особенно отец, который к ордену под глазом, мог добавить наградные лампасы на мягкое место, но война есть война и разве допустимо из-за отцовского гнева, бросить своих пацанов и сдать свой штаб команде Ваське Чахлого, заправляющего басотой с соседней улицы.

А иногда, объявив перемирие, и объединив усилии с армией Чахлого, они совершали набеги на дальние территории, и отстаивали свои интересы, там, куда некоторые из ровесников боялись заглянуть даже по глубокой нужде.

Ридгер улыбнулся. На время вернулись, совершенно забытые ощущения детства.

— Эх батя, батя! — протянул Ридгер с улыбкой, — Мало ты меня драл. Стал бы я инженером, как ты хотел, строил бы мосты, здания, не лез бы туда куда Макар телят не гоняет.

Ридгер задумался. Скучно! Было бы нестерпимо скучно, строить мосты, и никогда не посещать места, старательно избегаемые Макаром.

Машина Ридгера, вместе с машиной сопровождения, ожидали своего шефа, на окраине проезжей части Фрунзенской набережной. Невооружённым глазом было заметно, что ребята сильно нервничают. Они прекрасно понимали, что последняя встреча шефа, ничего хорошего в дальнейшем не сулит. Слишком уж злой и взвинченный вернулся Ридгер, и слишком заспешили, к его так и не показавшемуся на глаза оппоненту, братки, кидая ненавистные взгляды в сторону службы безопасности Игоря. Но здесь и гадать нечего шеф встречался с блатным, а зная шефа можно предположить, каким статусом тот обладал. Нет! Ничего хорошего эта встреча не принесёт.

Парни внимательно отслеживали близлежащую территорию, не упускали ничего подозрительного и в любой момент были готовы к худшему. Работали чётко и собрано. Профессионалы!

Но как помочь человеку, если он не хочет соблюдать меры предосторожности, и как упрямый зверь лезет на рожон, пренебрегая правилами, и проявляя при этом губительную беспечность.

Телефон в кармане Ридгера, дал о себе знать.

— Слушаю, — ответил Ридгер.

— Как дела, Игорь? — по тону было понятно, что Возняцкого не интересует ответ на этот вопрос и Ридгер предпочёл промолчать.

— Молчишь? — упрекнул его Возняцкий, — Ну, что ж может и правильно. Я хотел сказать тебе, что наша дружба, всё ещё крепка. Но! Я вынужден приостановить свою деятельность в отношении наших общих планов. Видишь ли, ситуация вышла из под твоего контроля, и я не могу рисковать. Постараюсь вывести тебя из под основного удара, но сам понимаешь, это мне будет стоить дорого, а я бы не хотел оплачивать чужие промахи из собственного кармана. Ты понимаешь меня, Игорь?

Ридгер молчал, и лишь презрительная улыбка, появилась на его спокойном лице.

— Ты меня слышишь? — повторил Возняцкий.

— Да, Валерий Викторович, я хорошо вас понимаю и слышу.

— Что думаешь?

Ридгер усмехнулся.

— Никогда не замечал в вас приверженности учению Ницше, но я обдумаю ваше предложение. Хорошо обдумаю.

На другом конце повисла пауза, слышалось лишь тяжёлое дыхание Возняцкого.

— М–м-м–да…я знал, что с тобой всегда можно иметь дело. Надеюсь на твоё благоразумие. Буду ждать твоих предложений три дня. По истечении срока…извини…короче сам всё должен понимать. И запомни Игорь, падение штука сложная и опасная, здесь главное не разбиться насмерть, что бы потом сделать правильные выводы.

— Я всё понимаю, господин Возняцкий. — ответил Ридгер с нескрываемой иронией в голосе.

— Надеюсь — обрезал Возняцкий и оборвал связь.

Ридгер покрутил в руках телефон. Его уже не удивляли и не удручали удары, сыпавшиеся последнее время на его голову, как из рога изобилия.