Прикосновение Хаоса

— Да вам не понять. — продолжил он, когда кашель отпустил. — Вы думаете, слабак, не с ним же одним такое произошло, но другие живут. Живут! И дай бог им сил. А я не хочу. Меня всё устраивает. Я не боюсь, что однажды я потеряю, то что мне дорого. Почему? Да потому что мне нечего больше терять. Я не хочу снова выть, на луну, проклиная бога, чёрта, и всё мирозданье.

— Что ж вы так и не пробовали заново устроиться в жизни? — сочувственно поинтересовался Марк.

— Пробовал. — ответил Архип. — Даже после гибели сына, старался удержаться.

Архип посмотрел на потолок душной камеры, и долго разглядывал его. Марк с Александром вновь переглянулись и то же подняли взгляд на закопченный, обшарпанный потолок, в надежде увидит то, что так внимательно рассматривал Архип.

— Пробовал. — повторил Архип, неожиданно заговорив снова, — Да только не смог. Не захотел я больше получать оплеухи и оскорбления, за то, что не сумел приспособиться к жизни. Думаете легко, человеку с высшим образованием, занимающему, когда-то должность на крупном предприятии СССР, работать грузчиком на рынке, и слушать ежеминутные упрёки в свой адрес. А вечером возвращаться в коморку за территорию того же рынка, к такими же неудачникам как и я, и заливать свою память водкой, что бы не повеситься от тоски и безнадёги.

— А чего же не устроились по специальности? — с ещё большим сочувствием спросил Марк.

— А куда? Кому в девяностые годы был нужен инженер конструктор да ещё без определённого места жительства?

— Неужели не было никаких вариантов? — Марк вероятно сильно проникся жизненной драмой Архипа.

— Варианты, молодой человек, есть всегда, но к сожалению не все устраивают. — Архип подмигнул парню, — Ты молодой ещё, глаза у тебя горят, так пусть они горят подольше.

Архип посмотрел на Венского.

— А ты я вижу мужик сильный, хоть и косишь под лоха, но в тебе жизненный азарт чувствуется.

Затем Архип окинул взглядом обоих и хрипло рассмеялся.

— Наболтал я вам тут, невесть чего. А на самом деле, всё у меня хорошо. Живу как хочу, делаю что хочу, деньги вон у касс в метро собираю, там растерях много, все торопятся, кошельки раскрывают железяки на пол и сыплются, а бывает и бумажки вылетают. На еду и выпивку хватает. И не нужно мне ничего другого… я, свободен.

— Разве это свобода? — возмутился Марк.

— А, что по–твоему свобода? — выпалил Архип. — Считаешь, что хорошая работа, куча денег, и куча обязательств, из-за которых ты не можешь жить так как считаешь нужным — это свобода? Ты просто хочешь быть не хуже других и боишься таким не оказаться. Ты напичкан правилами, которые вдалбливали в твою пустую башку с детства, и боишься, что не будешь соответствовать. Это твой страх и он не слабее моего, только другой, поэтому и выбор мы с тобой сделали разный. Ты интеллигент, а я бывший интеллигент, а теперь реальный бомж.

— Глупость! — попытался спорить Марк.

— Молодой ещё, зелёный. — осадил парня Архип. — Тебя вон за твою правду в каталажку закатали, и будут держать здесь сколько захотят, а ты мучайся, переживай, что на работу не устроился, что неприятности дома будут, мучайся от замкнутой камеры, от дурных собеседников, и кричи, что ты свободный человек.

— А вы? Разве вы здесь не мучаетесь? — не унимался Марк.

— Нет. — спокойно изрёк Архип, — Я везде буду жить ровно, потому, что свободен, и ничто меня в этом мире не держит и не расстраивает.

Архип перевёл взгляд на Венского и с хитроватой улыбочкой спросил.

— Ты не согласен со мной, офицер?

Марк, упёрся взглядом в Венского, который от неожиданного разоблачения даже стал заикаться.

— В смысле…кто офицер…я?

— А ты чего так задёргался? — ухмыльнулся Архип, — Я много лет живу, много чего видел, кадетскую выправку ни с чем не спутаю.

Венский посмотрел на Марка, проедающего его глазами, затем на Архипа, который снова стал ворочаться выбирая позу поудобнее, и улыбнувшись отмахнулся от слишком умного бомжа.

— Хе–х. — прикрякнул Архип, — и прикрыл глаза, утомившись от беседы.

Венский прислонился спиной к прохладной шершавой стене. Марк, потупил голову, нервно массируя свои колени.

Каждый задумался о своём.

Марк мучительно переживал о ситуации, в которую вляпался впервые, и клялся в душе, что больше никогда не окажется в таком положении, благодаря своей нетерпимости. Он не собирался противиться несправедливости, и мечтал поскорее выбраться отсюда без последствий. Он боялся, что из-за такой мелочи он может испортить свою спланированную жизнь, и чего доброго, превратиться в подобие Архипа.

Венского не тревожило недоразумение произошедшее с ним, но он понимал, что из-за этого, на него могут свалиться неприятности, куда большего масштаба, если его физиономия, находящаяся в розыске, привлечёт внимание сотрудников полиции. Тогда о свободе, ему придётся забыть надолго.

Он посмотрел на Архипа, который по всей видимости задремал, на жёстком полу. Его похоже, действительно ничего не заботило.