Прикосновение Хаоса

— Игорь, скажи мне, многих ли ты одноклассников помнишь хорошо? О многих ли ты можешь рассказать подробности и привести хотя бы один пример из школьной жизни с их участием? А во время учёбы в училище? Ну, неужели там не было тихонь, которые жили сами по себе и теперь о них в твоей голове хранится лишь смутный образ, и краткая характеристика.

Уверяю тебя, что таких типов, как Славин, больше чем ты думаешь, а если приплюсовать развал страны и бардак, творившийся в девяностых, то нет ничего удивительного, что прошлое этого, бывшего теперь человека, навсегда срыто под обломками великой империи и под специфическими особенностями его характера. Нам же достаточно, той информации, которая о нём имеется, а её не так мало, что бы делать правильные выводы.

Он испытующе смотрел на Игоря, стараясь, своим видом, взглядом, и сопутствующими его речи жестами, как следует вложить в его голову, осознание верности его слов.

— А этот Светлый…Его же никто не знает, он ничего из себя не представляет. А со Славиным… Да, он хоть сто раз может быть его братом, и нет ничего удивительного, что не осталось никаких документов, подтверждающих их родство. Да если бы ты хоть на пять минут, откинул свои сомнения, то сам бы понял, что мы можем нигде не найти документов и свидетелей, подтверждающих их родство. А они…они могли встретится, где угодно: на улице, в ресторане, в самолёте, да где угодно! Его величество случай! Ну, неужели, ты сам не обратил бы внимание, на лицо, практически ничем не отличающееся от твоего? Неужели ты не подошёл бы к своей копии и не поинтересовался, кто он? А дальше сопоставив факты, хранящиеся в памяти, разве сложно сделать вывод, что перед тобой, твой брат? Да, плёвое дело, если учесть, что люди выросшие без родственников, просто мечтают, когда-нибудь разыскать своих близких. Так и эти двое, встретились, поговорили, и поняли, что они братья. И Славин, будучи, одиноким и замкнутым, естественно доверился такому человеку, и наверняка делился с ним самым сокровенным.

Доктор снова поднялся со стула.

— Я обещаю, что выясню это, у меня уже есть кое–какие факты, подтверждающие мои слова. Ты только дай срок, и я предоставлю тебе всё, что ты хочешь знать. Вот только, Игорь, не забывай о своих обязанностях, и обещаниях…Ну, что расселся как бирюк, пошли в парилку.

Доктор окинул взглядом, безвольно разомлевшее тело Ридгера.

— Эх, Игорь Георгиевич, да вы совсем расслабились, — и он, повернув голову, в сторону бассейна, хлопнул как римский император в ладоши, и повелительным тоном произнёс, — Девочки, помогите моему другу, придти в себя, быстренько.

Ридгер, сидел на стуле. Он уже с трудом мог управлять своим телом, пропитанным спиртным и тяжкими раздумьями. Он слышал Доктора, и соглашался с каждым его словом. Блаженная улыбка, застыла на его вымученном лице. Он больше не хотел переживать и напрягаться…не хотел и не мог.

— Сукин сын, прав… — крутилось в его голове, — И чего же я так напился? Доктор, действительно меня не подводил. Мы с ним много прошли в этой жизни и в той, оставшейся за горными склонами, скалами, за колючим и пугающим воображение ограждением зоны, за офицерскими погонами, за вонючей арестантской робой. Он свой, он военный, он брат…а я…я просто устал. Когда я протрезвею, непременно извинюсь перед ним, за гнусные подозрения. Нет! Нужно извиниться сейчас.

Женское щебетание, и обнажённые тела, коснулись его пространства. Улыбка непроизвольно сделалась более чувственной, более выразительной. Несколько тёплых и ласковых рук обвили плечи и шею.

— Ну же, мистер, вы слишком много выпили, — нашёптывал приятный голосок в его ухо, — Мы поможем вам, а вы? Вы сделаете нас счастливыми?

— Да…да… — мысленно отвечал Игорь.

Он был слишком пьян, слишком опустошен для того, что бы спорить, и отвергать предложенное блаженство. Он устал, он хотел расслабиться, он хотел… нет желал, довериться другу, женщине, довериться тому, кто искренне решил бы позаботиться о нём.

Игорь поднял задурманенный взгляд, и увидел вокруг, милые и ласковые лица, проституток, желающих опустошить его кошелёк, близкое и заботливое лицо, бывшего сослуживца, ставшего циничным партнером по жестокому бизнесу, он видел всё так, как хотел видеть, так, как требовало его сознание.

— Ай, как же я вас всех люблю! — протянул Игорь, и сделал попытку подняться со стула.

И в то же время, нежные, сильные, понимающие и родные руки поддержали его робкую попытку встать. Он встал. Встал и шатаясь направился в парилку, в компании заботливых женщин, и преданного лучшего друга.

Глава 27

Может ли ложь быть оправдана? Бытует мнение, что ложь во благо — может.

Венский очень хотел, что бы это было так, но сильно сомневался, что его сегодняшняя ложь была действительно во благо.