Прикосновение космоса

На пресс-конференции перед стартом журналисты спросили:

— Будь на корабле третье место, кого бы вы хотели видеть рядом с собой?

Вот уж поистине легкий вопрос! Берци тогда отреагировал мгновенно:

— Конечно, Белу Мадьяри!

— Разумеется, Мадьяри! — без раздумий поддержал я напарника,— кто же лучше его готов к этому полету?

...На связи — наши дублеры, советские и иностранные журналисты, аккредитованные при Центре управления полетом.

Нам, советским космонавтам, вопросы зачитывает Володя Джанибеков, а вопросы, предназначенные Берци, передает Бела Мадьяри.

— Каково ваше мнение о венгерском космонавте?

— Я думаю, из него получился хороший космонавт. С самого нашего старта он работал отлично. Быстро освоился в невесомости. Фаркаш умело справляется с экспериментами. Словом, если бы мне еще раз предложили полететь с ним в космос, я бы с удовольствием согласился.

А вот вопрос самому космонавту-исследователю:

— Отличаются ли впечатления о полете по сравнению с тем, как вы его представляли на Земле?

— Да, отличаются! Все оказалось не так страшно. В период тренировок Валерий Кубасов много рассказывал мне о космосе. Честно говоря, я с тревогой ждал встречи с невесомостью. Но все прошло отлично, и мне кажется, что давным-давно живу на орбите.

— Неплохо говорите по-русски,— сделали комплимент Берталану корреспонденты. — Ну а своего командира научили хоть нескольким венгерским словам?

— Чоколом! — отвечаю я приветствием по-венгерски.

— Как на борту сочетается работа с отдыхом? — спрашивают у меня.

— У нас очень мало свободного времени. В короткие минуты отдыха, что бывают в конце суток, делимся впечатлениями о проделанном, слушаем музыку. Кстати, музыку мы все любим слушать и во время работы: нисколько не мешает проведению операций!

— На борту имеется видеомагнитофон,— включается в разговор Берталан,— и очень много кассет к нему. Но «Днепры» показали нам пока только один фильм — некогда, все время уходит на эксперименты, наблюдения.

Кстати, наконец-то сегодня Берталан сделал снимок Венгрии. И хотя это был лишь краешек территории, все равно космонавт-исследователь доволен: ведь трасса орбитального комплекса проходит так, что съемка эта первоначально не планировалась. И вообще Берталан в полном восторге.

— Это чудесно! — отвечает он на вопрос оператора Центра управления полетом о том, как выглядит из космоса Земля. — Глаз не оторвешь. Краски нашей планеты!.. У меня не хватает слов, чтобы описать все по-русски...

— Говори по-венгерски! — под общий хохот замечает Валерий Рюмин.

— Последний раз вы были в космосе пять лет назад. Изменился ли за это время вид Земли из космоса? — задают мне вопрос.

— Сразу трудно заметить что-то вполне конкретное,— отвечаю я, глядя в объектив телекамеры,— но одно определенно можно сказать: загрязнение природной среды усилилось.

— Вы уже второй раз летаете на «Салюте-6»,— спрашивают журналисты Рюмина,— помогает ли прежний опыт?

— Опыт — незаменимая штука,— отвечает Рюмин,— я лично чувствую, чем больше летаешь, тем легче работается!

Когда остается несколько минут до конца отведенного для пресс-конференции первого сеанса связи, Владимир Джанибеков неожиданно предлагает нам задать и свою очередь вопросы журналистам.

— Как в Венгрии встретили полет своего первого космонавта? — сразу принимаю я эстафету.

— С огромным энтузиазмом,— отвечает за корреспондентов Бела Мадьяри. — В газетах фотографии, репортажи, статьи. Венгрия следит за вашим полетом.

Бела, как видно, не растерялся и выручил всех журналистов. После этого я задал нашим журналистам еще два вопроса:

— О чем бы говорили, рассказывали журналисты, если бы оказались в космосе? Кого бы они взяли с собой, если бы в корабле было три места, а на борту уже находились два их коллеги?

Журналисты запросили тайм-аут, заявив, что на эти вопросы они смогут ответить только завтра. Мы согласились.

В ожидании следующего сеанса связи раскладываем на борту орбитального комплекса предметы-символы. Рядом с флагами — гербы СССР и ВНР, миниатюрные издания «Интернационала», «Декрета о мире», «Конституции ВНР», вымпелы и значки, памятные медали в честь полета; маятник Этвеша — гравитационный вариометр,— служащий для разведки полезных ископаемых, пачку конвертов и штемпели специального гашения.

Во втором сеансе связи наш международный экипаж рассказал о тех символах, которые мы взяли с собой в космос. Берталан Фаркаш показал флаги и гербы наших стран, макет монумента «Освобождение», воздвигнутого на горе Геллерт в Будапеште. Фигурка солдата на этом макете выполнена из золота. Показали мы и макет Чепельского телеграфа, который принял в 1919 году приветствие Владимира Ильича Ленина революционной Венгерской республике. Филателистов, наверное, очень заинтересовало сообщение о том, что некоторое количество конвертов мы погасим на борту венгерскими и советскими штемпелями.

Перед телекамерой появляется забавный медвежонок в скафандре. Мы видим его и на своем мониторе.

— Это герой наших детских телепередач! — поясняет Берталан,— он очень хорошо подружился с невесомостью. Видите, как весело кувыркается!