Прикосновение ненависти

А ведь я думала, что он вернулся в мою жизнь. Желала отмахнуться от того факта, что он похитил меня, ведь это означало бы, что мы, по крайней мере, будем вместе. А быть вместе — это все, о чем я так долго мечтала.

Я была готова забыть все. Игнорировать то, что он сделал с моей семьей.

И ради чего? Чтобы узнать, что он так много скрывал?

Даже сейчас, когда он сам заговорил об этом, сколько ещё тайн, о которых я не заслуживаю знать?

— Я всего лишь хочу быть частью твоей жизни, — шепчу я, дрожа, глядя ему в затылок. О чем он думает? — Почему ты не впускаешь меня? Почему ты отталкиваешь меня?

Внезапно он выпрямляется, поворачиваясь ко мне лицом.

— Хватит!

В моей голове начинают завывать сирены.

Я зашла слишком далеко.

Но ты никогда не поймешь, что зашел слишком далеко, пока не становится слишком поздно, и нет пути назад.

Теперь пути назад нет, это уж точно.

Не тогда, когда у него такой вид, будто он хочет меня убить.

Гнев, написанный на его лице, замораживает меня до глубины души. Исчезли прежняя теплота и нежность. Все, что осталось, — это жесткий, пустой взгляд его глаз. В них нет ни капли желания. Там только негодование. Даже ненависть.

— Рен? — шепчу я. Нет, скорее, из меня вырвался поток воздуха и превратился в его имя.

— Я, блядь, предупреждал тебя, не так ли? — Он бросается к столу, и я издаю пронзительный вопль, когда его ладони ударяют по нему. — Разве нет?

— Да. — Я почти всхлипываю, охваченная ужасом, который только усиливается, когда он хватается за край стола и переворачивает его в сторону, отчего тот отлетает к холодильнику. Я подпрыгиваю с криком, закрывая уши от грохота.

— Ты давишь и давишь, а потом у тебя хватает наглости сидеть там и изображать страх. — Прежде чем я успеваю отреагировать, он оказывается на мне, его руки обвиваются вокруг моих предплечий, поднимая меня со стула. — Как будто ты, блядь, ни в чем не виновата. Бедняжка Скарлет, жертва.

Я едва слышу его из-за учащенного биения своего сердца. Все это неправильно. Это не тот Рен, которого я знаю.

— Зачем ты это делаешь?

— Ну да, конечно. — Он сжимает мои руки до тех пор, пока у меня на глазах не выступают слезы. — Теперь ты расплачешься, но ведь ты сама начала задавать свои дурацкие вопросы.

— Ты делаешь мне больно, — хнычу я, что только заставляет его сжимать сильнее. Не такой реакции я ожидала. С каких это пор он делает мне еще больнее, вместо того чтобы остановиться?

— Думаешь, из-за этого стоит плакать? — Он обнажает зубы в рычании, которое заставляет меня отшатнуться в страхе, прежде чем он тащит меня через гостиную обратно в спальню.

Боже мой. Что он собирается со мной сделать? Обычно мысль о том, что Рен затащит меня в постель и бросит на нее, заставляла мое сердце учащенно биться по другой причине. Я потеряла счет тому, сколько раз представляла себе, что происходит именно это.

Вот только в моих фантазиях ситуация была иной.

Я не была напугана до безумия.

Он не смотрел на меня так, словно лучше бы никогда не видел.

Словно хотел моей смерти.

— Зачем ты это делаешь? — Очевидно, мои слова остаются без внимания, поскольку он никак не реагирует, используя то, что достал из-под раковины: кусок веревки, грубой и толстой, которую он обматывает вокруг моих запястий и туго затягивает.

— Не слушаешься… А я, блядь, ему говорил, — ворчит он, поднимая мои руки за связанные запястья и привязывая конец веревки к каркасу кровати.

Что, черт возьми, он имеет в виду, говоря "а я, блядь, ему говорил"? Это он о Ривере?

— А что еще мне прикажешь делать? — рычит он.

Сейчас, почти так же, как я только приехала сюда, только хуже. Тогда мне было страшно, но он вел себя иначе. Разъяренный, полный ненависти.

— Ну? — он требует, обращая на меня весь жар своего взгляда. — Скажи мне. Что прикажешь с тобой делать?

— Я…я не знаю.

Испуганный стон вырывается из моего горла, когда он берет меня за подбородок и впивается пальцами.

— Ты не знаешь? А что, блядь, ты знаешь? А? На что ты вообще годишься?

Он сжимает мои щеки до тех пор, пока мои губы не сжимаются, так что я не могу ничего ответить, даже если бы имела представления о том, чего он от меня хочет. Мне не следовало давить на него так сильно. Нужно было оставить все как есть и подождать, пока он не будет готов к разговору.

— Ни на что. — Он отталкивает мою голову, прежде чем выпрямиться, его грудь вздымается, холодные глаза впиваются в меня. Я не могу спрятаться от этих глаз. Даже когда закрываю свои собственные, отворачивая голову и готовясь к тому, что будет дальше, я все еще вижу его. Он запечатлелся в моей памяти, половина его лица в тени, глаза такие пустые.

Он никогда не причинил бы мне вреда.

Сейчас он выглядит так, словно хочет этого.

Способен ли он контролировать себя?

Почему я не сдержала рот на замке?

Следующее, что я слышу — это не его тяжелое дыхание или какие-то неприятные слова. Я задерживаю дыхание в ожидании. Пожалуйста, не нарушай своего обещания.