Прикосновение ненависти

Он толкается вперед, и я чувствую, какой он большой, чувствую, как он заставляет принять его, даже когда мое тело пытается сопротивляться. Я наклоняюсь навстречу его прикосновению, поворачивая голову, чтобы поцеловать его ладонь.

Я обхватываю его ногами, сцепляя лодыжки, чтобы притянуть его глубже. Он также прижимает меня к себе, и я знаю, что он никогда и никому не позволит причинить мне боль. Я могу развалиться на куски, пока нахожусь в его объятиях.

На его лбу выступает капелька пота, и я вижу сосредоточенность, запечатленную в темных очертаниях его лица. Он сдерживается, сопротивляется искушению, а я не хочу, чтобы так было.

Я хочу, чтобы он брал от меня с той же энергией, что и отдает.

— Не сдерживайся, — шепчу, желая убедиться, что он знает, что может взять у меня все, что ему нужно. — Не будь таким нежным.

— Черт. Ты убиваешь меня, Ангел. — Он опускает голову, его губы и язык скользят по моему горлу, и звук его тяжелого дыхания у моего уха смешивается с биением моего сердца. Его бедра подаются вперед, толкаясь все сильнее и быстрее. Он на грани срыва, трахая меня так, как ему нужно, как он должен.

— Трахни меня, Рен, — стону я, проводя ногтями по его спине. — Трахни меня. Пожалуйста. Не будь таким нежным.

— Тебе будет очень больно, когда я закончу с тобой, — объявляет он с рычанием. Все, что я могу сделать, это улыбнуться, когда он двигается быстрее, вгоняя себя глубоко. Так глубоко и жестко, что мне приходится стиснуть зубы от смеси боли и удовольствия — но больше от удовольствия, помимо физического, удовлетворения от осознания того, что он наслаждается мной так же, как и я — им.

Это последнее, что приходит мне в голову, прежде чем я обнаруживаю, что снова достигаю края обрыва, падаю с гортанным стоном за секунду до того, как сладкая дрожь прокатывается по мне, а мои мышцы сжимают его еще крепче, чем раньше.

И он чувствует это.

— О, черт, Скарлет. Ты так сильно сжимаешь мой член.

Он двигается все быстрее, входит и выходит, входит и выходит, быстрее с каждым ударом моего сердца. Я такая влажная, что звуки, которые издает мое тело, когда он входит в меня, должны смущать, но они только усиливают удовольствие.

— Черт возьми, я знал, что этот момент будет достойным ожидания. Ты такая совершенная, — хвалит Рен с бешеным выражением в глазах, и все, что я могу сделать, это держаться за него, погружая свои ногти все глубже с каждым толчком, пока он проникает в мое лоно.

Боль распространяется по моему животу, когда он ускоряет темп. Я игнорирую ее, загоняя на задворки сознания.

— Не думаю, что смогу удержаться от того, чтобы трахать тебя так, как мечтал. — Его белые зубы обнажены, и я могу сказать, что он все еще сдерживается. У меня вырывается стон, и мгновение спустя его губы опускаются на мои, когда он трахает меня до беспамятства, каждый толчок открывает что-то темное и зловещее внутри меня.

Пот выступает на наших телах, и я не уверена, сколько еще смогу терпеть боль в своей вагине, которая хоть и трепещет от удовольствия, но все равно жжет с каждым толчком.

Я прерываю поцелуй и смотрю ему в глаза.

— Рен. Я не знаю, сколько еще смогу выдержать.

Стиснув зубы, он толкается сильнее, мое тело двигается вверх по матрасу — единственное, что удерживает меня на месте, это его хватка.

— Черт, блядь. Я собираюсь кончить. Я сейчас кончу в твою киску… в мою киску. — Я не пропускаю мимо ушей это заявление и скрываю гримасу боли, прикусывая внутреннюю сторону щеки с такой силой, что ощущаю вкус крови.

Запрокинув голову, он издает рев, который угрожает разорвать мои барабанные перепонки. Он дергается глубоко внутри меня, и волна тепла разливается по моему центру. Через мгновение он нежно целует мой влажный лоб и отходит в сторону, внезапно оставляя меня одну.

Он уходит ненадолго. Я слишком ослабела и оцепенела, чтобы сопротивляться его объятиям. Он берет меня на руки, моя голова прижимается к его груди, и я с удовольствием слушаю его глубокий, счастливый вздох.

Если бы я только могла запечатлеть нас здесь, в этот самый момент, навечно.

Когда все идеально. Когда мир состоит из нас двоих и никого больше. Я никогда не была так счастлива, никогда не знала, что возможно испытывать такое глубокое чувство принадлежности. Я знаю, кто я, где я хочу быть и что хочу делать как можно чаще. Всеми возможными способами. Что-то подсказывает мне, что Рен не будет возражать. Я улыбаюсь этой мысли и прижимаюсь к нему теснее, практически мурлыкая, как кошка, растянувшаяся на солнышке.

Реальность обрушивается на меня внезапно, когда странное влажное ощущение между моих бедер напоминает мне о том, что он сделал.

То, что сейчас вытекает из меня.

Ужас охватывает меня.

О боже.

— Рен. Ты кончил в меня.

Он фыркает, затем стонет, его дыхание шевелит мои волосы, а рука нежно проводит круговыми движениями по моей руке.

— Ты права, я сделал это и буду делать снова и снова.

Это гордость в его голосе?

Неужели он не понимает всей серьезности того, что я пытаюсь сказать?