Прикосновение невинныъ

— Я был так горд, когда наконец бросил костыли и таблетки, — продолжал Дэниел, — но, когда эйфория прошла, я понял, что-то со мной не так. Чего-то мне все время не хватало, чего-то существенного, и я не мог понять, чего именно. Я все перепробовал — новый «нортон», лыжи, парашютный спорт. Безудержный секс. Но грызущая пустота внутри не отступала. Подружка дала мне несколько таблеток, чтобы я успокоился перед экзаменами, и тогда я все понял.

Он обхватил себя руками, как будто защищаясь от тяжких воспоминаний.

— Конечно, я мог справиться с этим, ведь так? Я не был виноват в несчастном случае, я не был наркоманом. Даже когда я миновал стадию «колес» и порошка, но еще не «сел на иглу», мог остановиться в любой момент. Но сначала надо было хорошо сдать выпускные экзамены, потом я искал работу, потом начались личные разочарования и ссоры с окружающими. Тело говорило мне, что решение всех проблем — героин. Он делал сложный мир таким простым. Все, кого я знал, нюхали или кололись. Нормальные люди не захотели бы терпеть мою грубость и вранье. Так все и тянулось.

— Ну и?..

— Кажется, я был тогда в Сэлфорде. Продал все, что у меня было, практически стал сутенером. В одно прекрасное утро я проснулся — а может, это был вечер — и увидел, что моя подруга исчезла. Я ужасно себя чувствовал, а денег на дозу не было.

Остальное Изидора понимала без слов.

— Вот таким я был, Иза. Во мне ничего не осталось, кроме наркотиков. А потом счастливый случай спас мне жизнь, — продолжал Дэнни. — Я вернулся, чтобы увидеться с матерью. Даже в своем тогдашнем состоянии я сохранил остатки стыда и несколько месяцев избегал встреч с ней. После того как я стащил боевые медали отца, она вышвырнула меня вон, сказав, что не желает меня видеть под своей крышей, пока я «разбираюсь с собой», так она выразилась. Я пришел к ней на кофе и соврал, что покончил с наркотиками. Пока мать была на кухне, я стащил деньги и колье, которое мой отец подарил ей. Не слишком дорогое, но это была единственная оставшаяся от него вещь.

— Так в чем же тебе повезло?

— Мама вызвала полицию. Когда какой-то доброхот попытался замять дело, мать устроила скандал и настояла на том, чтобы меня арестовали и заперли.

— Твоя мать? Сама заставила арестовать сына? Наверное, дошла до крайней степени отчаяния.

— Моя мать любила меня больше, чем я мог себе это представить. Она видела, что я убиваю себя, знала, что, если не заставить меня взглянуть в лицо правде, очень скоро ее вызовут в полицию и скажут, что нашли меня в какой-нибудь канаве, дохлого, со шприцем в руке.

В этот момент в голосе Дэнни зазвенела страсть, как будто под пеплом вспыхнул новый огонь.

— Ночью она навестила меня в камере и молча слушала, как я воплю и буйствую. Как могла моя собственная мать запереть меня? Я орал. Из-за нескольких фунтов, которые я обязательно вернул бы ей! Это была, конечно, привычная ложь. И тогда она сказала мне, что умирает от рака, ей осталось жить несколько месяцев, и она не желает, чтобы я умер раньше нее. Что, если я еще раз приму наркотик, она никогда больше не скажет мне ни единого слова, потому что слишком любит меня, чтобы участвовать в моем самоубийстве. Впервые в жизни я чувствовал себя уничтоженным.

Дэниел заглянул в глаза Изидоре. Казалось, он сражается с прежними демонами, лицо его горело, голос превратился в хриплый шепот. И внезапно Иза увидела на этом измученном лице гордость.

— Впервые за несколько месяцев что-то, кроме героина, проникло в мой мозг. К тому времени, когда мама умерла — это случилось три месяца спустя, — я стоял рядом с братом и остальными членами семьи у ее могилы и мог достойно с ней попрощаться. Мама хотела, чтобы именно я прочел молитву на ее похоронах. Это была черт знает что за женщина!

— Мне бы хотелось с ней познакомиться.

— Пожалуй, ты ее знаешь. Вы очень похожи. Не довольствуешься половиной, не оглядываешься назад. Ты очень напоминаешь мне мою мать, Иза.

Она прикусила губу, не зная, что ответить.

— Хотя, конечно, у меня никогда не было желания сорвать с нее платье и уложить в постель.

— Полагаю, это весьма существенная разница между нами.

Они провели остаток ночи, разговаривая, пытаясь справиться с растущим напряжением. Но это была попытка с негодными средствами. Когда рассвет осветил зимнее небо, они поняли, что не в силах больше оставаться на месте. Воздух в кафе стал удушливым, кофеин перестал действовать, и они вышли на улицу, где зимний воздух обжег их ледяным дыханием.

Они нашли общественный туалет и освежились. Иза наконец смыла размазанную косметику и долго всматривалась в свое отражение в зеркале над раковиной, видя Бэллу, ее лицо, глаза, облик… Она протянула руку, чтобы дотронуться, удержать дочь, но образ растаял. У Изидоры чуть не остановилось сердце. Неужели это все, что осталось от ее ребенка? Она начала яростно умываться холодной водой, чтобы никто не подумал, будто она плакала.