Прикосновение полуночи

– Потому что доказывает твою силу. – Рис довольным не выглядел. – Когда-то я мог отмечать других, но когда я пошел на службу к королеве, она поставила на меня свою отметину. Потом и этот знак исчез, и вообще знаков больше не было. Ничего похожего на это. – Он осторожно провел пальцами по воспаленной коже.

– Хотите я вас перевяжу? – негромко спросила Хафвин.

– Да, пока не спадет воспаление, – ответил Дойл, поднимаясь.

– Королева обрадуется, а вот остальные… – проговорил Готорн. – Всегда бытовало мнение, что такие отметины – знак подчиненности, служения тому, кто выше тебя. Что эта отметина говорит: я ношу знак своего хозяина.

Доспехи и шлем он так и не снял. Я посмотрела на него:

– Ты тоже так думаешь?

– Когда-то думал.

Холод закатал рукав пиджака, обнажив предплечье.

– Если знаки действуют как им положено, то пусть лучше они будут там, где их легко увидеть. Они могут передавать сообщения, предупреждать. Как бы я ни хотел прижаться к тебе всем телом, знак я предпочту иметь на руке.

Дойл вздохнул.

– Гораздо умнее, чем на груди. Я не подумал.

– Ты поддался очарованию ее красоты и обещанию власти.

Дойл снова вздохнул.

– Да.

Холод протянул ко мне руку. Я осторожно села, опасаясь потревожить бабочку.

– Почему мне всякий раз больно? Это же не у меня появляются знаки.

– У тебя знак уже есть, – напомнил Холод. – Что до боли… – Он мягко улыбнулся, в глазах светилось знание, мне пока недоступное. – Ты должна знать, Мерри, что никакая сила не дается даром.

Я хотела бы возразить, только возразить было нечего. Он был прав. Я посмотрела на его белую мускулистую руку, собираясь с силами, глубоко вдохнула и положила ладонь ему на предплечье. Он зашипел сквозь зубы.

Я на миг замерла, не способная издать ни звука, потом дыхание вернулось с шумным вздохом. Я взглянула на Галена и Никку, по-прежнему лежащих в кровати.

– У нас у троих есть знаки. Что будет, если мы прикоснемся друг к другу?

– Давай сегодня выяснять не будем, – попросил Дойл. – Я не представляю, чем это кончится сейчас, когда они такие… новенькие.

Китто подошел к Холоду.

– Я бы с радостью носил твой знак, Мерри.

Мне пришлось улыбнуться. Если отметины и вправду могут помочь проследить за каждым из нас, то Китто нельзя оставлять без знака.

– Тогда давай руку.

Он протянул руку без малейшего сомнения. Я коснулась рукой его предплечья. Он зашипел, как рассерженный кот, но не отдернулся. Когда я отняла руку, у него на коже исходила кровью моя бабочка. Я потерла собственное предплечье.

– Давайте сменим руку для следующего, ладно?

– А кто будет следующим? – спросил Иви. – Ничего личного, принцесса, но я соглашался на секс, не на рабство.

– Что ты имеешь в виду под «рабством»? – нахмурилась я.

– Отметины означают, что мы – твои люди, – сказал Дойл. – Это свидетельство того, что Богиня выбрала нас для тебя.

– Так это получится не со всеми? – уточнила я.

Он покачал головой.

– Только с теми, кто воистину предназначен быть твоим.

– Моим – в каком смысле?

Дойл нахмурился.

– Я не уверен в определении. Порой появляется воин – именно тогда, когда он нужен, – и дает тебе клятву. Иногда – пророчица… В любом случае это именно тот или те, кто нужен тебе для успеха, в чем бы он ни заключался.

– Знаки начинают собирать народ лишь в случае крайней необходимости, – заметил Рис.

– Но если знак появился, его не стереть, – сказал Готорн.

– Знаки королевы стерлись, – напомнила я.

– Об этом лучше не упоминать вслух, – сказал Рис. – За пределами этой комнаты – точно.

– Я с радостью дам обет принцессе, – заявил Адайр. Он положил шлем на прикроватный столик и принялся расстегивать латную перчатку. Холод пришел ему на помощь. Снимать и надевать доспехи легче, когда тебе помогают.

Я прижала ладонь к обнаженной руке Адайра, но ничего не произошло.

– Черт, – выразился Рис.

Дойл кивнул.

– Чтобы попасть в свиту Андаис, чтобы доказать свое право носить ее знак, нам приходилось драться.

– Не думаю, что право носить знак Мерри можно заслужить дракой, – сказал Холод.

– А это важно – отметить его именно сегодня? – спросил Гален.

– Королева вскоре заберет Мерри, чтобы говорить с Таранисом, – напомнил Холод.

– Мне будет спокойней, если мы убедимся хотя бы в одном. Если Мерри возляжет с Адайром и его кожа и после этого не примет ее знак, то, возможно, она призвала уже всех, кто нужен ей для победы. – Дойл подошел к другой руке Адайра, чтобы поскорее освободить его от доспехов. Холод, помедлив мгновение, присоединился к нему. Одну деталь за другой они снимали латы с Адайра, открывая тело и белье, которое не давало металлу натирать кожу.

Адайр в изумлении переводил взгляд с Дойла на Холода и наконец спросил:

– Вы надо мной смеетесь?

– Нет, – сказал Дойл, вместе с Холодом трудясь над скреплявшими кирасу шнурами. Двое мужчин дружно вытряхнули Адайра из большей части узорных лат. На боку у него еще красовалась повязка: Хафвин поберегла силы и не стала полностью залечивать его рану.