Прикосновение полуночи

Мистраль занял место консорта. Темно-серые волосы он перебросил набок, и они плащом спадали вдоль кресла. Я бы многое отдала, чтобы увидеть сейчас его лицо. Увидеть, как он впервые оглядывает двор с королевского трона. Если королева произнесла свою угрозу серьезно, а не просто в сердцах, то она намерена позаботиться, чтобы больше он это кресло не занял, а значит, второго случая нам не представится. Заботил ли ее лично Мистраль, или она просто поняла наконец, что может потерять всех стражей в мою пользу и пользу кольца?

Холод и Гален стояли по бокам от меня. Мне не хватало Дойла. Где он? Где Усна и Кабодуа? Я уцепилась за руку Галена, потому что, кажется, не могла оторваться от него. Он умирал у меня на руках – сейчас же я хотела насладиться его жизнью, впитать ее. Но я не верила, что он может противостоять лордам сидхе и выжить.

Думаю, Андаис нарочно не обращала внимания на Киерана и Мэденн, чтобы сломить их. Я ждала, пока королева начнет допрос. Я достаточно вывела ее из себя для одной ночи и была готова сделать все, только бы не злить ее еще больше.

– Киеран, ты пытался убить королевского стража. Не в честном поединке, а из засады.

– Если ты подталкиваешь меня бросить вызов этому юнцу, то это не пройдет. Если я его вызову, у него будет право выбрать вид дуэли. Он выберет оружие, а без магии я его превзойти не смогу.

– Ты признаешь, что один из слабейших моих стражей – лучший воин, чем ты, Киеран?

– Конечно. Вороны королевы – лучшие воины в истории сидхе. Я не настолько самовлюблен, чтобы думать, будто могу превзойти его с металлом. – Киеран посмотрел на меня. В светлой бороде играла улыбка, не покидавшая его лица. – Разумеется, если юный лордик сочтет себя оскорбленным и пожелает бросить вызов мне… – Он не закончил фразу.

Я сжала руку Галена, а он рассмеялся. Улыбка Киерана померкла.

– Неужто я был когда-то так глуп? – воскликнул Гален. – Богиня, надеюсь, что нет. – Он поднес мою руку к губам и поцеловал пальцы. В его лице была жесткость, которой я раньше не видела. – Я могу быть рядом с Мерри и в ее постели и не пожертвую этим только потому, что кто-то пытается ущемить мое самолюбие.

Он блеснул обычной своей открытой улыбкой, словно и не было у него на лице тени, которую я только что заметила.

– Кроме того, я польщен, а не оскорблен. Ты поджидал меня в компании с еще одним магом и тремя воинами. Не знал, что ты так меня боишься.

– Не хватало мне бояться какого-то переростка-пикси! – В лицо Киерана от ярости хлынула кровь.

Гален засмеялся и еще раз прижался губами к моей руке.

– А если не боишься, то зачем тебе столько помощников, чтобы меня убить?

– О, это верно, – заметила Андаис. – Только из страха Киеран мог взять столько людей, чтобы подстеречь одного стража. Если б дело касалось Холода или моего Мрака, я бы еще поняла. Ну, еще Мистраля, нашего повелителя бурь, но что ты боишься Галена…

– Я его не боюсь! – повторил Киеран, но что-то в его голосе заставляло припомнить Шекспира. Леди слишком громко протестует. Что такое было в Галене, даже если пророчество говорило о нем, что заставило Киерана запастись такой мощной поддержкой? Очень хороший вопрос. Едва не потеряв Галена, я была слишком поглощена переживаниями, чтобы как следует об этом подумать.

– Если не Галена, то чего же ты боялся, Киеран? – спросила я.

– Лорд Киеран, – заносчиво бросил он.

– Нет, просто Киеран, – процедила Андаис. – Она – наследница моего трона и когда-нибудь станет твоей королевой, если ты, конечно, до этого доживешь. Думаю, она может обращаться к тебе, как и я, Киеран. – Ее голос опять стек к мурлыкающему тембру, который либо намекал на секс, либо предвещал кому-то очень много боли. Иногда, впрочем, и то, и другое.

– Чего я боюсь? – переспросил Киеран. – Я боюсь смерти сидхе как расы.

– Ты боишься, что смешанная кровь моей племянницы обречет нас всех на смертность?

– Да, как и многие другие. Они боятся об этом сказать, но поступили бы как я, если б им хватило смелости.

Андаис взглянула в сторону от него.

– Не знаю, не знаю, Киеран. Смелость твоей жены, похоже, быстро тает.

Он посмотрел на королеву, и в его лице появилось что-то новое – то ли намек, то ли надежда.

– Если бы только она говорила смелее, все могло бы кончиться хорошо.

Мэденн всхлипнула в голос. Когда-то она была богиней юности и выглядела не больше чем на пятнадцать. Сейчас ее залитое слезами лицо казалось даже моложе, словно страх сорвал с нее ее годы.

– Ты много раз говорила, что очистишь двор от полукровок! – проговорила она сдавленным, низким от слез голосом. – Мы хотели только помочь тебе в том, что ты хотела сделать сама, прежде чем она вернулась из Западных земель и отвратила твое сердце от нас.

Андаис наклонилась вперед, и гнев ее стал уходить. На лицо Киерана медленно возвращалась прежняя наглость.

– Кристалл, обыщи Мэденн, нет ли на ней заклинания или, может быть, амулета, направленного на королеву.

Андаис нахмурилась:

– Что это ты говоришь, Мередит?

– Моя королева, я умоляю, – воскликнула Мэденн, – помоги нам!

Лицо Андаис смягчалось на глазах.