Прикосновение: Призраки прошлого

Я видела фотографии Сан-Франциско, но реальность превзошла мои ожидания. Между зданиями на горизонте снова и снова вспыхивала серо-голубая вода, а грузовик моего деда поднимался с холма на холм, только чтобы с другой стороны съехать снова вниз. Город, казалось, состоял только из гор и долин, без того, чтобы где-то можно было найти ровную поверхность.

Я провела большую часть моей жизни в Нью-Йорке, но там, где этот казалось посвятил себя стальной и бетонной промышленности, Сан-Франциско каким-то образом удалось оставить место между зданиями для природы. Когда мы заехали через большие ворота в Президио, я стала разглядывать выставленную там пушку.

- Она стоит здесь только для красоты, - объяснил мой дедушка. - Президио был военной базой, прежде чем от него отказались и превратили в национальный парк. Между тем жильё для солдат преобразили в частные дома и бюро.

- И ты живёшь здесь? - спросила я. На ближайших холмах росли эвкалипт и сосны, которые возвышались над аккуратными рядами красивых домов из дранки.

- Да. Это как будто живёшь посреди леса. И всё же есть все преимущества города за углом.

Несколько минут мы ехали по извилистым улицам, пока не добрались до одного из этих двухэтажных, белых, деревянных домов и красной черепицей на крыше.

Мой дед припарковал грузовик на обочине дороги.

- Дом, милый дом. Мы на месте!

Он поднял мои сумки с грузовой площадки грузовика, как будто они были наполнены перьям, и я последовала за ним вверх по лестнице на веранду. Тёплый свет наполнял дом. Это было моё первое впечатление, когда он открыл входную дверь.

На деревянном полу лежали яркие тканые ковры. Большую часть гостиной занимал гигантский, коричневый, кожаный диван. На стенах висело несколько картин и всё прямо-таки кричало о том, что здесь живёт одинокий мужчина.

Мой дед исчез, поднявшись вверх по лестнице, и несколько мгновений спустя снова появился без моего багажа.

- Должно быть ты голодна, не так ли?

Я торжественно кивнула.

- В конце концов, я ведь растущий подросток!

- Ха! Если ты подрастёшь ещё немного, то сможешь с облаков плевать на меня!

Удивлённая, как хорошо я понимала его юмор, я скривилась.

- Тебе бы говорить, Краконош.

Это сравнение он посчитал забавным и ухмыльнулся. На кухне я села на стул и наблюдала за тем, как он готовил большие, толстые бутерброды.

- Как долго ты уже живёшь здесь? - спросила я. То, что он действительно мало готовил, было видно по блестящим рабочим поверхностям и по тому, что у него явно было не слишком много посуды.

- О, уже пару лет. На протяжении многих лет я много переезжал, но здесь мне действительно нравится. - Он начал отрезать ломтики от куска сыра. - Здесь везде есть походные тропы и ...

Он остановился посреди предложения и начал ругаться. С его пальца закапала кровь, и он поспешил к раковине и открыл кран. Когда он подставил палец под струю, вода окрасилась красным цветом. Он порезался.

Я глубоко вздохнула и подошла к нему. Сейчас или никогда, подумала я.

- Можно? - Я протянула руку.

Он немного помедлил, затем закрыл кран и вложил свою руку в мою. Мне не нужно было дотрагиваться до раны, чтобы вылечить его. Я открыла свое сознание и почувствовала нарастающее гудение внутри меня. Я представила себе, как края пореза двигаются навстречу друг другу и в конце концов срастаются. У дедушки перехватило дыхание, когда он увидел, что рана зажила.

Я опустила взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза. Я боялась, что его отпугнет увиденное, хоть этот дар мне и достался от бабушки, а значит должен быть знаком и ему. Тонкие, голубые искры вспыхнули, когда я отпустила его руку.

Он отвернулся, чтобы смыть остатки крови с пальцев. Я была рада этому, так как он не заметил, как я вздрогнула, почувствовав колющую боль, когда у меня на пальце треснула кожа.

Как Ашер, так и моя мама говорили мне, что другие целительницы не перенимали на себя повреждения, которые лечили. Наверное, в моем случае это было следствием того, что в моих жилах текла кровь защитника. Мне пока что не хотелось рассказывать дедушке о таком побочном явлении. Он все еще стоял у мойки, когда я быстро извинилась и отправилась на поиски ванной комнаты.

Закрыв за собой дверь, я открыла воду, смыла кровь с пальца и бросила мрачный взгляд на свое отражение в зеркале. Десять минут. Я находилась здесь примерно десять минут и уже применила свои силы. Ашер страшно бы разозлился.

Вздохнув, я начала лечить свой палец. Когда я вернулась на кухню, ничто не указывало на то, что я поранилась, если не считать озноба, обычно начинающегося после каждого исцеления.

Придвинув стул, я села за небольшой обеденный стол, в ожидании того, что дедушка присоединится ко мне. То товарищеское чувство, которое я испытывала вначале, как будто ветром сдуло, на смену ему пришло смущение.

Дедушка опустил плечи от грусти и усталости, теперь был виден его настоящий возраст. Он поднес к столу две тарелки, одну из которых поставил передо мной, а сам сел напротив.