Прикосновение звёзд

Джоберти был абсолютно прав в своих умозаключениях - не смотря на то, что Кренстон был сама приветливость и не давал Гретхен ни малейшего повода почувствовать себя неловко в его доме, она всё чаще задумывалась: что же дальше? Любому гостеприимству наступает предел. До каких пор она может им пользоваться и не пора ли подумать, каким будет её следующий шаг? Эти мысли будили тревогу. Ни родственников, ни друзей, ни средств к существованию... Кренстон так трогательно заботлив... Иногда Гретхен заставала его погруженным в размышление, иногда он казался усталым и удручённым. Но едва лишь обнаруживал присутствие Гретхен, тотчас преображался, и следы прежнего настроения улетучивались вмиг. И всё же... у него есть собственная жизнь, о которой она ничего не знает. Несколько раз он покидал усадьбу - на сутки, на двое. Он предупреждал об этом Гретхен, но не считал нужным объяснять своё отсутствие. И эта уединённая жизнь... Неужели не тяготится он ею - умный, обаятельный, способный стать душою общества... Почему он покинул Францию? Вероятно, на то были причины? Гретхен приходила к выводу, что совсем ничего не знает о сэре Кренстоне, и это тоже не утешало.

Вероятно, этой тревожностью в одну из ближайших ночей был вызван сон Гретхен. Она проснулась от него в таком ужасе, что не сомкнула глаз до самого утра. Ей снился Михель. Впрочем, сон не показал ей ничего более страшного, чем произошедшее в ту ночь. Но теперь она чувствовала себя раздавленной бесчеловечной злой силой, Михель представлялся огромным жирным чудовищем, насилующим её, и Гретхен задыхалась, парализованная ужасом и омерзением, ей не хватало воздуха, потому что его не было. Обезумев, она кричала, кусалась, рвалась - и вырвалась из кошмара, проснулась в сбитых, влажных от пота простынях. Гретхен ещё чувствовала во рту привкус крови, тело ещё помнило те ощущения, из сна... Она судорожно откинула от себя одеяло, испуганно и одновременно брезгливо отряхнула сорочку, как будто боялась обнаружить рядом с собой нечто гадкое. Гретхен казалось, что жаркая постель хранит остатки сна, что она похожа на западню - стоит только лечь в неё, и снова попадёшь в паутину пережитого кошмара. Ей хотелось окончательно проснуться, насовсем прогнать жуткий сон. Гретхен встала, вылила в фарфоровый таз воду, приготовленную для утреннего туалета, и тщательно умылась. Потом она сидела в кресле до тех пор, пока не озябла - влажная от пота сорочка высыхала и начала холодить. А может быть, Гретхен холодела от своих мыслей. Сон был странным. По какой-то неуловимой схожести он заставлял вспоминать о другом сне - впрочем, о нём Гретхен думала даже слишком часто. О том, сне, который показал ей море, залитое кровью, и когда Гретхен радостно зачерпнула его в ладони, не вода - кровь стекала по её рукам... Как мучительно ей было осознавать потом, что сон-то был вещим. Как будто кто-то чуть-чуть приподнял завесу над будущим, позволил Гретхен заглянуть туда... а она не поняла. Может быть, ей была дана крохотная возможность спасти Ларта! А она не поняла! И вот теперь снова. И она снова не понимает.

Закутавшись в одеяло, Гретхен думала и о том, что с ней произошло тогда, на берегу. Сейчас ей казалось, что всё это было с кем-то другим. В те дни, среди чудовищных потрясений, обрушивающихся на неё одно за другим, рассудок её должен был претерпеть некие изменения, чтобы заслониться и оградить себя от разрушения. И тогда она воспринимала происходящее иначе, нежели если бы подобное случилось вот теперь. Тогда она будто и не осознала в полной мере ни насилия над собой, ни того, что стала убийцей. Она каким-то образом отстранилась от этих чудовищных событий, как будто сказала себе: этого не было, я не помню этого. И лишь по прошествии достаточного времени, в разговоре с Пастором на песчаной косе, её впервые пронзило осознание, что она - убийца...

Бесследно ничто не проходит, - теперь память стала безжалостна к ней.

Глава двадцать восьмая

неуместное сообщение доктора Джоберти

и первая размолвка

Наутро Гретхен чувствовала себя уставшей. Печальные раздумья, вызванные страшным сном, удручающей тяжестью легли на сердце. Но, выйдя к завтраку, она увидела кое-что, от чего воспрянула духом и вспомнила, что теперь она не одна, а среди людей, готовых прийти на помощь.

- Доктор Джоберти! Как приятно вас видеть прямо с утра!

- Вы хороши как утренняя зоря, прекрасная мисс! Я завидую тому мужчине, чей день будет начинаться с созерцания этого лика, этих божественно прекрасных глаз!

- Вероятно, вы появились здесь не только для того, чтобы сообщить мне это? - улыбнулась Гретхен.