Прикосновение звёзд

- Господин Кренстон, я даю вам слово, что ничего не стану бояться. Пожалуйста, идите спать.

- Друг мой, иногда я становлюсь самодуром и вытворяю всё, что взбредёт мне в голову. Вы ещё не видели меня в таком качестве? Можете смотреть.

Гретхен было видно, как Кренстон устроился в кресле-качалке спиной к ней. Изумленно приподняв брови, Гретхен сидела, глядя на неподвижную фигуру на террасе, потом тихонько легла, закуталась в одеяло, собралась подумать о том, что сказала Кренстону и услышала от него, - но не успела, так как неожиданно для себя заснула на второй минуте.

Глава тридцать пятая

в жизни Гретхен начинается светлая полоса,

а Джоберти протестует против эксплуатации своей подопечной

Так уж устроено в жизни - чёрная полоса чередуется с белой. Как бы ни казалось беспросветно, а время проходит, и опять забрезжил впереди просвет, и вот уже покатилось колесо жизни по ровной, гладкой дороге - не колыхнёт, не возмутит покоя. Вперёд и вперёд - к новым испытаниям, дебрям и бездорожью. Но, впрочем, никому знать не дано, что там, впереди, и каждый живёт надеждами, что там - лучше, светлее, теплее и красивее, чем было. Ведь если нет надежды в душе, как жить?

В жизни Гретхен тоже воцарилось равновесие, которое не нарушалось никакими потрясениями. Возвращение болезни лишь вначале испугало её. Но скоро она смирилась с таким положением вещей, тем более что оно было привычно ей - она столько лет училась жить с этим. И это при том, что в замке барона Ланнигана существование её усугублялось постоянным угнетением, моральными и физическими издевательствами. А теперь она была окружена всеобщей любовью и состраданием, бережной заботой, желанием каждого сделать что-то для "нашего ангелочка", порадовать и вызвать улыбку.

Приступы ужасных головных болей не повторялись. Может быть, благодаря стараниям доктора Джоберти, пунктуально исполняющего все рекомендации согласно собственным умениям и опыту медицинских светил. А может быть, болезнь потеряла прежнюю силу из-за неизвестного лекарства Ларта. Так или иначе, но Гретхен чувствовала себя довольно неплохо и даже испытывала неловкость по поводу того, что вокруг неё была поднята такая шумиха.

Сэр Кренстон был так чуток к Гретхен, что иногда ей казалось, будто он успешно учится читать в её душе. Она привыкала к нему. Та ночь, когда Гретхен увидела престранный сон, а потом Кренстон впрыгнул в окно её спальни, каким-то образом сблизила их. Гретхен осознала, что именно стояло между нею и сэром Кренстоном, но это было столь несправедливо по отношению к нему, что она просто отбросила прочь эту преграду, раз и навсегда. Более того, это осознание породило в душе её чувство вины перед Кренстоном. В связи со всем этим отношения между ними стали более тёплыми.

И, разумеется, Гретхен читала в глазах сэра Тимотея много больше, чем позволял он себе сказать вслух. Ни раз Гретхен спрашивала себя, что она ответит Кренстону, если он попросит её стать его женой? "Ты ведь даже мечтать не могла о таком супруге, - говорила себе Гретхен. - Добрый, любящий муж, красивый дом, покой... Куда ты ещё хочешь? Чего?" Она размышляла об этом безо всякого волнения и душевного трепета, и почти беззвучной струной звенела нотка обречённости. Но до тех пор, пока в душе её не начинало полыхать болью: "Ларт!" И Гретхен понимала, что она может испытывать к сэру Кренстону самые дружеские чувства, самую сердечную благодарность и признательность, может жалеть его, чувствовать свою вину и пытаться чем-то её искупить... но любить - нет. "Ларт!" - и всё той же мукой, тем же стоном отзывалось сердце. Сколько нужно дней, лет, чтобы они ослабли? При том, что она не хочет пожертвовать и самой крохотной долей памяти о Ларте в обмен на утишение страданий. Нет, ни одного дня, ни часа не согласится она отдать забвению - их и так было не много. А Кренстон? Вручить ему руку, бережно храня в сердце память о другом? Это бесчестно. Но уйти от него - куда?

Вот эти безотрадные раздумья было единственное, что омрачало теперь жизнь Гретхен. Впрочем, для них ей надо было остаться наедине со своими мыслями, а это случалось не так часто. Почти ежедневно теперь наносил визиты в Тополиную Обитель доктор Джоберти, подолгу беседовал с Гретхен, иногда расспрашивал о самочувствии, но чаще он не заострял внимания на этом: вроде бы между делом слушал её пульс, составлял представление о состоянии Гретхен по её настроению, цвету лица, сиянию глаз. Куда более пристрастные допросы он учинял Дороти и Габи, всякий раз оставлял им подробнейшие инструкции и требовал неукоснительного их соблюдения.