Прикосновение звёзд

Сэр Тимотей рассмеялся и спросил:

- Но вы намерены исполнить мою просьбу?

- Как же я могу её игнорировать?

Однако, платье, которое она обнаружила у себя, и в самом деле, вызвало у Гретхен тревогу. Что мог задумать Кренстон, предлагая ей выйти к ужину в бальном платье изумительной красоты? Гретхен беззвучно охнула и прикрыла рот ладонью, когда взгляд её упал на ореховый, инкрустированный столик - на чёрном бархате в большой шкатулке блистал жемчуг. Любая женщина на её месте с восторгом принялась бы разглядывать платье, с упоением извлекать украшения из шкатулки и любоваться ими. А Гретхен стояла, глядела на эту роскошь и терялась в догадках. Безусловно, подарок был царственно хорош! Наряд был изготовлен с тонким вкусом, виртуозно подобраны украшения к нему, но Гретхен чувствовала себя виноватой, неблагодарной - ведь Кренстон хотел обрадовать её, но она не испытывала не то что самозабвенного ликования, а даже никакой особой радости.

Габи и обе портнихи начали одевать Гретхен задолго до ужина. Первая юбка была сшита из тяжелой ослепительно белой парчи, вторая изготовлена из паутинно-тонкого серебряного кружева столь нежного, что оно казалось сплетенным из лунного света. В изящный замысловатый рисунок вплетались крохотные жемчужинки, и казалось, что ткань светится, переливается перламутровым светом.

А Габи уже застегивала на Гретхен корсаж из белой парчи. Серебристо-белая пена кружев окутала обнаженные плечи, оттеняя нежную смуглость кожи. Волшебное мерцание дивного колье как будто заставило светиться плечи и грудь. Темные волосы ниспадали мягкой волной и поднятые вверх приоткрывали стройную шею. У Габи оказался талант искусного парикмахера, и из роскошных волос Гретхен, жемчужных нитей и заколок она сотворила элегантную прическу.

Когда Гретхен была полностью одета, женщины отступили от неё и с восхищением её рассматривали. У Габи на глазах вдруг заблестели слезы, она прижала ладони к щекам и прошептала:

- Мисс Гретхен! Вы божественно, ангельски прекрасны! Я не видела никого прекраснее вас!

Гретхен повернулась к зеркалу, придирчивым взглядом окинула себя. Она не нашла, к чему можно бы придраться, ну, разве что лицо было чуть бледновато - она позволила слегка подкрасить себе ресницы и брови, но от румян отказалась. И вдруг явилась мысль: "Золотят пёрышки птичке в клетке". Гретхен едва не топнула ногой, до того разозлилась на себя за эти мысли. Никакая она не птичка в клетке - снимай это платье и лети на все четыре стороны, коль желаешь! И Кренстон ничего не золотит - со всей искренностью, сердечностью, щедростью стремится порадовать её, а она только знай себе куксится. "Дрянь неблагодарная! - выругала себя Гретхен. - Ты-то можешь порадовать его за всё, что он для тебя сделал?!"

Глядя на себя, Гретхен едва приметно усмехнулась - щеки от гнева покрылись румянцем, глаза загорелись особым светом. При желании это можно принять за проявление волнения, восхищения, смущения... "Любовь с превеликой готовностью желает обмануться", - подумала Гретхен.

Глава сорок восьмая

Кренстон предстаёт в ещё одной своей сущности

Гретхен спускалась к ужину теперь уже без особого волнения - вспышка гнева на саму себя подействовала благотворно. Каких опасностей она ждёт? Признания Кренстона в любви к ней? Разве любовь его всё ещё для неё секрет? Она получила тысячи знаков, раскрывающих его чувство к ней, между ними давным-давно всё сказано, это понимают они оба. Так что признание - лишь формальность. Или она боится предложения руки и сердца? Это только определит её место в доме, который она, согласно всем нормам приличия, должна бы давно покинуть. Но она остается в доме одинокого мужчины, ясно давая тем самым понять, что очень рассчитывает получить предложение и остаться здесь навсегда. Гретхен саркастически усмехнулась: "И при этом ты способна трепетать, ждать с испугом его предложений? Лицемерка! Именно так должна ты выглядеть в глазах Кренстона! Поистине, любовь слепа! Но тебе любовь глаз не застит, так называй свои поступки должными именами".

Все эти горькие мысли в миг отлетели прочь, когда слуга с бесстрастным лицом открыл перед ней створки двери в большую столовую залу. Сэр Кренстон обернулся к ней, и Гретхен остановилась, едва шагнув в дверной проём, сердце её заколотилось. Он был прекрасен.

В костюме сэра Кренстона сочетались те же цвета, что в платье Гретхен, и пышность его удивительным образом соединялась со строгостью. Камзол из серебряной парчи облегал фигуру, подчеркивая великолепное телосложение. Шейный платок переходил в жабо из трёх рядов воланов белоснежных кружев с маленькими жемчужинами, подобных тем, которыми было отделано платье Гретхен. На поясе была закреплена шпага в усыпанной жемчугом перевязи.