Прикоснуться к безумию (СИ)

Но закончилось как-то совсем не так, как я предполагал. Том вдруг отстранился, одним движением выскользнув из меня, и откатился в сторону. Ничего не понимая, я почувствовал, как он толкает меня в плечо.

- Билл, повернись, …

- Что… куда?.. – стараясь сообразить, зачем меня вертят, я уставился на него, часто моргая и пытаясь смахнуть капли пота с ресниц.

- Так лучше, - рвано выдохнул Том куда-то мне в волосы и, повернув меня на бок, пристроился сзади.

В этот раз, когда он вошел, боли совсем не было, скорее наоборот. Больно было без него. Всё тело ломило от непонятной судороги. Хотелось кончить. Том двигался резко, отрывисто, уткнувшись лицом мне в волосы. А потом его пальцы оказались на моем члене, захватив его в кольцо, и, кажется, я отключился. Точнее, какая-то часть меня, потому-то чувствовать и слышать я не перестал, но как-то мутно, расплывчато и беззвучно, словно сквозь давно немытое окно.

Я чувствовал горячее дыхание Тома мне в затылок. Чувствовал его тело, прижимающееся к моей спине. И узел, распирающий меня изнутри, чувствовал тоже. Бесконечно долго и изматывающе, но чтобы это быстрее закончилось, я не хотел. Зрение потихоньку приобретало четкость, дыхание восстанавливалось, а мы продолжали лежать, не шевелясь. Близко-близко.

- Пошли в душ? – осторожно выскользнув из меня, наконец, проявил признаки жизни Том через какое-то время. Я же пока уверен не был, смогу когда-нибудь подняться с кровати, или нет, о чем ему и сообщил, продолжая прижиматься щекой к горячей неприятно влажной подушке:

- Я, скорее всего, встать теперь не смогу. Вообще никогда, - и, видя, как он раздражающе бодро вскочил с кровати, и начинает надо мной наклоняться, поспешно добавил: - Но если ты хотя бы попытаешься сейчас поднять меня на руки, силы тебя прибить я найду. Поверь мне.

В душ мы все-таки сходили. Том, не став рисковать, просто схватил меня за руку и потащил за собой в сторону ванной. А потом долго крутил под горячими, резко бьющими по плечам струями, натирая большой, пахнущей гелем мочалкой. Я аморфно стоял, позволяя ему делать всё, что хочет, и пытался вспомнить, где откопал такой дико вонючий гель для душа. Ничего с более приятным запахом найти не мог? Это же ужас какой-то. Как я им вообще раньше пользовался, интересно?..

В ванной мы провели больше времени, чем мне бы хотелось. Меня потряхивало от усталости, а ноги почти не держали. Оказавшись, наконец, снова в кровати, вымытый, вытертый и заботливо укрытый одеялом, я из-за полуоткрытых ресниц лениво следил за Томом, наблюдая, как он готовится ко сну. Ходит по комнате, собирая разбросанную нами одежду. Выключает свет. Ложится рядом, как-то совсем привычно прижимая меня к своему боку. Любовь? Уважение? Привязанность? Я не знаю, что чувствую, по отношению к нему. Пока не знаю… но со временем обязательно это выясню.

- Том, - вспомнив вдруг один до сих пор мучающий меня вопрос, позвал я моего личного оборотня, засыпающего на соседней подушке. – Помнишь ту девушку-леопарда, красивая такая, - Том сонно кивнул, лениво приоткрыв один глаз. – А как её зовут?..

Эпилог. Семь лет спустя:

- Сара, Мэт, идите ужинать, всё готово, - выглянув из кухни, позвал я. В гостиной орал телевизор, дурацкими мультяшными голосами заглушая все посторонние звуки. – Просто никто не услышал, что я сказал, или вы намеренно меня игнорируете?

- Ну, еще минуточку-у-у, - непоседливо ерзая, протянул Мэт, неохотно отрывая взгляд от экрана. – Ладно? Самое интересное же!

- А на паузу поставить слабо? Есть. Живо.

- Может, папу подождем? – дипломатично предложила Сара, в отличие от брата, не отрываясь от мультика ни на секунду.

- А может, я ему расскажу о том, как вы не обращаете внимания на мои слова? – предложил я свою версию. Вот блин. Грустные лица и абсолютная покорность неизбежному. Знаю же, что нельзя этого делать, но… - Сколько у вас там до конца серии осталось?

- Там вот столечко совсем! – радостно выпалил Мэт, раздвигая пальцы на пару сантиметров. – Его сейчас только убьют, и всё…

- Даже знать об этом не хочу. Но чтобы после «вот столечка» сразу сидели за столом, ясно?

- Да! Ты лучший!

- Я знаю, - проворчал я, возвращаясь на кухню.

Включив чайник и сыпанув растворимого кофе в кружку, я оторвал от блокнота, лежащего на холодильнике, листок и, черкнув на нем напоминание позвонить родителям Тома, приклеил на дверку. У них юбилей через неделю, и по этому поводу намечается довольно серьезное мероприятие, так что приходится помогать. Я, кстати, совершенно не против. С мамой Тома мы очень сдружились. Тогда, в самом начале, если бы не она, я, наверное, справился бы и сам, но было бы намного тяжелее.