Прикрой, атакую! В атаке — «Меч»

Посоветовавшись с летчиками, я позвонил старшему командиру, объяснил суть замысла.

— Значит, взлетать будете до рассвета, — подумав, сказал генерал и спросил: — А если после взлета у кого-то забарахлит мотор, что будет делать летчик? Дожидаться рассвета? Прожекторов-то нет.

Об этом я уже подумал, и вопрос генерала меня не смутил.

— Во-первых, мы возьмем лучшие самолеты, — успокоил я командира. — Во-вторых, мы выложим посадочный знак из фонарей «летучая мышь». А чтобы не демаскировать точку, стартовой наряд зажжет их только при явной необходимости. Об этом позаботится Зотов, в момент нашего вылета он будет на старте.

Генерал согласился, и вот мы в воздухе. Как там мои ведомые? Оглянувшись, вижу: каждая пара на месте. Но самолеты настолько четко, контрастно видны на фоне восхода, что замысел ударить внезапно может сорваться. Надо срочно терять высоту и держаться поближе к земле, используя для маскировки приземную темноту.

Идем со снижением, на повышенной скорости. Пересекаем линию фронта. Ее заметно и ночью, и днем — всегда что-то горит. Вижу горящие танки, Чьи? Трудно сказать, может, наши, а может, немецкие. Передний край все время в движении — то на восток отодвинется, то на запад. Сегодня ночью наши потеснили немцев на юго-запад. В этом заслуга и авиачасти. Мы не даем фашистам бить по нашим войскам с воздуха, а наши войска, набравшись сил, бьют врага на земле.

Справа, несколько выше нас, появилась пара Ме-109 и прошла на восток. Это охотники или разведчики. Нас не заметили. А шли бы мы несколько выше, встречи не избежать. Начинает светать и внизу. Видны населенные пункты, дороги, даже машины на них.

Сейчас мы идем на северо-запад, потом развернемся на юго-запад, затем на восток, чтобы выйти на Варваровку с тыла. Таков мой замысел. Надо только успеть до подхода вражеских истребителей, которые придут для встречи с бомбардировщиками. Иначе они нам помешают. Плохо, если встретимся с ними где-нибудь на пути к аэродрому.

Гляжу на часы — вроде успеем. Но надо торопиться: немцы скоро начнут взлетать. Идем на полных оборотах моторов. Торопимся. На горизонте поднимается облако пыли. Неужели взлетают? Это усложнит нашу задачу. Группу придется делить на две подгруппы. Одна будет бить взлетевших, другая — взлетающих. А когда подойдут истребители — на три. Вот что значит минута времени. Да где там минута — десять секунд! Приди на десять секунд пораньше, и все — успех обеспечен. А может, еще успеем, может, они еще не взлетают, а только газуют моторы, проверяют, как и положено перед взлетом.

Успели! Зря беспокоился, переживал. В воздухе никого. На летном поле спокойно. Похоже, что нас еще не видят. А может, и видят, но принимают за своих. Несколько бомбардировщиков вышли на линию взлета, другие подруливают, отдельные самолеты пылят еще на стоянке. Хорошо, если в эту минуту начнет взлетать головное звено. Свалив ведущего, такую пробку можно устроить, такой пожар сделать, что небу станет жарко.

Нам определенно везет: взвихрив серую пыль, звено начинает разбег. Командую:

— Атака в лоб! Завражин, бей правого ведомого! Шакуров, прикрыть атаку!

Беру в прицел флагманский «Юнкерс». Самолет приближается, растет. Пора! Нажимаю на кнопку. Справа, обгоняя мой самолет, тянется огненный шнур с самолета Завражина. Над целью проносимся вихрем. Едва успеваю заметить, как флагман резко мотнулся вправо. Мелькает догадка: наверное попал в пневматик. Тоже неплохо, на одном колесе не взлетишь. Командую:

— Повторяем заход!

Пронесшись над группой стоящих на старте машин, резко боевым разворотом выходим под углом к полосе, переводим машины в пикирование. Немного правее взлетно-посадочной вижу очаг пожара — результат первой атаки. Экипажи, оставив свои машины, разбегаются в разные стороны. Похоже, что вылет у них сорвался. Прицеливаюсь, открываю огонь. Опять бью по ведущей машине.

На этом штурмовку можно закончить, но для большей гарантии не лишним будет и третий заход. Опять выполняю боевой разворот, снова пикирую. Слышу голос Шакурова:

— «Мессера»! Приближаются с запада! Поздно пришли, к шапочному разбору. Завершив третью атаку, уходим в сторону, к линии фронта. В бой вступать не резон — боеприпасов осталось только на крайний случай, для обороны. Оторвавшись от Ме-109, переходим в набор. Набираем высоту две тысячи метров. Вызываю на связь командный пункт, сообщаю: идем домой, горючее на исходе.

Справа появилось звено «мессеров». Они направляются к паре прикрытия, идущей справа и выше нашей четверки. Нас пока что не видят. Передаю, чтобы пара перешла на левую сторону строя.

— Понял, — отвечает Шакуров, — перехожу. Сейчас подведу их под ваше звено.