Прилавок

НАДЕЖДА. Гордый же! Кто ж признается, что дома жрать нечего, а родители бухие? Стыдно ведь…А мальчик хороший, дочка в параллельном классе у меня…башковитый говорит…сейчас только болтается по улицам много, компания какая-то…пропускать стал, скатился.

РАЗУМНОВ. Значит, надо не просто так кормить, а за работу. Подумаем, давайте. Так-так. Следующий раз увидишь, скажи, чтобы подошел, когда у нас приемка товара. Поможет разгружать. А там видно будет. Что там по заявкам?

НАДЕЖДА. Я вот список накидала, что заканчивается. Еще вот… Казашка заходила сегодня, у них через неделю этот праздник их…как его…Конфеты, баранину всегда сметают накануне…Забыла…ишь ты…Ну, масленица ихняя.

РАЗУМНОВ. Да-да, навруз. Молодец, что вспомнила. Только это новый год!

НАДЕЖДА. Да, ну Вас, Игорь Адольфович. Никогда такое не запомню! Да и зачем мне? То байрам, то ураза, то этот самый навруз. Что это за праздники? Вот Пасха, Новый Год я понимаю. Главное, чтоб товар был. Закажите…вот…(протягивает листок с записями). Я по прошлому году помню, как повалили узкоглазые…Район-то у нас…

РАЗУМНОВ. С этим понятно. По фруктам – Турции не будет уже. И с ценников убери.

НАДЕЖДА. Обижаете. Давно уже сделали. Зачем гусей дразнить? Я б и сама не купила.

Входит Анфиса Гавриловна.

Явление восьмое.

Те же и Анфиса Гавриловна.

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Здравствуй, дочка.

НАДЕЖДА. Здравствуйте. Сегодня Ваше любимое печенье наконец пришло.

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Это которое же?

НАДЕЖДА. Ну, как же? Неужели не помните? Овальное такое, рассыпчатое. Вы еще всегда брали и говорили, что больше всех оно Вам нравится.

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. То самое?! Ой, радость-то какая! В шоколаде?

НАДЕЖДА. Точно. Свежайшее, с чайком-то самое-то!

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Тогда сразу грамм пятьсот возьму (кивает на Разумнова). Не отвлекаю я Вас? А-то по делам наверное, а я тут со своим.

РАЗУМНОВ. Что Вы, что Вы. Мы как раз обсуждаем, чего бы еще нужного нашим покупателям подвезти.

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Надюша всегда помогает. Ничего дурного не посоветует (подмигивает Надежде). И цену подскажет…и повторит несколько раз…Я ж слышу плохо…Иной раз ничего понять не могу.

Разумнов что-то передвигает за прилавком.

НАДЕЖДА. Сегодня за чем пожаловали?

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Я вот из больницу, с анализов…Ноги совсем ходить перестали. Пришла к нашей врачихе, а она…возраст говорит…что вы хотите. Что ж мне теперь лечь и умереть что ли?

НАДЕЖДА. Это все погода. Вон молодые даже жалуются, то давление, то голова…

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Да-да, у меня соседка снизу совсем молодая еще. Семидесяти еще и нет, а падает. Сама и не ходит почти. Все сын на машине возит…А я-то одна…мне так нельзя.

НАДЕЖДА. Ласену я Вам уже взвешала. Мяска, сырку, молочка?

АНФИСА ГАВРИЛОВНА. Молочко мой Петечка любил. Он в войну, знаешь, как без него страдал. Говорит, фронтовые сто грамм бы на стакан молока променял. Так любил. А я-то только для каши и беру. Знаешь гурьевскую как я делаю? Первое дело это вязкую манку сварить да орехи хорошенько прокалить на сковороде. А потом все это на форму в духовку и, главное, слоями уложить: каша, грецкий орех, ягоды, пенки, потом еще можно слой. Такое, знаешь, пудинг даже, а не каша получается. Я с абрикосами по осени делала, так…(замечает часы). Батюшки, мне ж таблетку через полчаса пить. Потом доскажу. А-то доковылять еще надо старухе…Вырезку бы мне помягче, да батон. И побегу уже.

НАДЕЖДА. Не хворайте, Анфиса Гавриловна.

Надежда выкладывает на прилавок батон, кусок мяса. Анфиса Гавриловна расплачивается, складывает покупки в старую холщовую сумку, шаркая ногами, медленно выходит.

Явление девятое.

Надежда и Разумнов.

РАЗУМНОВ. А бабуля ничего так отоварилась! Самое дорогое мясо взяла.

НАДЕЖДА. Да много ли ей надо. Помните, карбонат дорогущий у нас был. Так эта старушка его уплетала за милую душу. Через день специально за ним заходила. Ей, должно быть, уже под девяносто. У них там, говорят, надбавки за каждый год…еще и за войну плюсом…Тыщ двадцать небось выходит. Не у всех рабочих такая зарплата. Но знаете, Игорь Адольфович, есть и такие, кто последние копейки за буханку хлеба отдает.