Прилежная ученица

– Я и сама толком не понимаю, что я чувствую, – призналась Эвелина. Она отвела взгляд от мудрых глаз бабушки. – Ты, наверное, думаешь, что Алессандро был несправедлив по отношению к Ванессе…

– Я никогда этого не говорила, – возразила миссис Иствуд. – Ни один человек не может быть средоточием одних только положительных или одних отрицательных качеств. Иногда совместная жизнь не складывается по той простой причине, что два человека не подходят друг другу. Я думаю, именно так и случилось с Ванессой и Алессандро. А тебе я хочу сказать единственное – будь осторожна. Я прекрасно понимаю, что Алессандро – весьма привлекательный мужчина, но кто знает, может, он мужчина и не для тебя?

Эвелина вспоминала эти слова, пока летела в самолете, понимая, что бабушка, конечно, говорила правду, которая, к сожалению, уже не могла ничего изменить. Теперь у нее уже нет пути назад. Она сдала все дела фирмы Рику. С карьерой покончено. К тому же у нее есть определенные обязательства перед маленьким Ренцо и перед Алессандро, который сейчас стоит как истукан на другом конце роскошной гостиной.

Если он думает, что она сделает первый шаг, то сильно ошибается. Она и так уже пожертвовала многим – всей своей прежней жизнью. Неужели она в придачу должна еще и полностью капитулировать?

Алессандро заметил, как напряжение свело ее плечи. Эвелина становилась все более скованной, и было заметно, что она не на шутку нервничает. У нее наверняка были сомнения на его счет, и, если он прямо сейчас скажет ей о своих намерениях, не почувствует ли она, что ее используют?

– Присядь, пожалуйста. – Он улыбнулся ей. О Господи. Это было просто ужасно. И ради этого она оставила свою жизнь в Бостоне? Ради этой неопределенности? Казалось, даже воздух в этой комнате знал, зачем она находится здесь, – разве не для того, чтобы заняться с Алессандро любовью после бесконечного ожидания, которое длилось, как ей показалось, всю ее жизнь? Он знал это, и она знала это, но почему-то ничего не происходило.

Эвелина дрожащей рукой поставила нетронутый бокал на столик.

– Я не хочу сидеть. Я пойду наверх и приму душ. Я очень устала.

Но для Алессандро сама мысль, что Эвелина сейчас исчезнет из его жизни хоть на одну секунду, была невыносимой. Он долго пытался изображать из себя хозяина дома и примерного джентльмена, а не неловкого любовника, у которого чешется в одном месте. Но, кажется, Эвелине Иствуд нет дела до его переживаний.

Алессандро тоже поставил свой бокал и пошел к Эвелине с грацией пантеры.

– Ты хочешь подняться наверх, дорогая? – переспросил он ее хрипловатым голосом.

Она смотрела в пол. – Да.

– А в какой же комнате ты собираешься остановиться?

– В той же комнате, в которой я останавливалась прежде.

В этом она была уверена. Ведь любовниц положено держать на расстоянии, правда ведь? И, может, это расстояние позволит ей создать хоть какой-то заградительный барьер вокруг своего хрупкого сердца?

– Нет, ты будешь жить в моей комнате, – возразил ей он. – Только в моей. Я слишком долго ждал.

Алессандро поцеловал ее так, как будто ничто на этом свете больше не могло бы удержать его от этого. И она поняла, что ее ожиданию пришел конец. Получается, он специально держал ее на расстоянии вытянутой руки, чтобы она плавилась от желания? Чтобы она превратилась в создание, исстрадавшееся от жажды? И он, видимо, был прав, потому что именно так и случилось…

Она попыталась произнести его имя, но его губы слились с ее губами, щедро утоляя ее жажду. Поток обжигающего пламени пробежал по телу Эвелины. Ее охватило чувство неистового восторга, беспредельной радости. Она почувствовала, как напряглись ее груди и затвердели соски, и этот порыв ее тела был таким же естественным и непроизвольным, как и реакция на ее близость Алессандро. Она с восхищением ощущала восставшее во всю мощь свидетельство его страсти.

Поцелуи Алессандро становились все более горячими и требовательными. Они уговаривали и завоевывали, обжигали и завладевали…

Эвелина с упоением ощущала жар его тела и силу рук. Его ласки лишали ее сознания, оставляя только безграничное, волнующее наслаждение. Она еще крепче обвила руками его шею, словно боясь утонуть, в то время как он погружал ее в глубины чувств и ощущений.

Целуя ее, Алессандро в то же время нежно исследовал пальцами ее округлые груди. Слегка склонившись вперед, он коснулся губами нежной кожи ее шеи и принялся смаковать ее, впитывать ее вкус с усердием и деликатностью кота, слизывающего сливки с ложки.

Все тело Эвелины трепетало от желания. Она беспокойно задвигалась, желая еще большей близости.

Он почувствовал это. Руки Алессандро передвинулись, ладони соскользнули вниз вдоль ее тела. Ее ожидание, жар и нежность женского тела прозвучали для него песнью сирены – такой же древней, как любовь мужчины и женщины.