Прилив

Оливия улыбнулась и выпила. Что там за волшебство? Кажется, ей удалось, несмотря на сопливый нос, уловить что-то мятное? Может быть. Девушка почувствовала, как теплый напиток облегчает страдания ее больного горла, и подумала: «Мама Мария».

Они уселись за белый обеденный стол на тщательно убранной кухне. Оливия по-прежнему удивлялась, как ее мама сумела впитать чувство скандинавского убранства. Никакого намека на кричащие цвета. Только белый и спокойные тона. Будучи подростком, Оливия однажды взбунтовалась и сделала стены в своей комнате ярко-красными. Сейчас они были перекрашены в гораздо более скромный — бежевый.

— Как все прошло на Нордкостере? — спросила Мария.

Оливия отрывочно рассказала о своем пребывании на острове. Крайне отрывочно. На самом деле она опустила все существенные детали. Оливия ела курицу и пила вкусное красное вино. «Температура и красное вино?» — мелькнуло у нее в голове, когда мама наполняла бокал. Но Мария не сомневалась. Чуть-чуть красного вина никогда не помешает.

— Вы с папой когда-нибудь разговаривали о деле на Нордкостере? — поинтересовалась Оливия.

— Не припомню такого, да и ты тогда только родилась, времени на дискуссии не оставалось.

Неужели в ее голосе слышна обида? Нет, стыдно, Оливия, перестань!

— Собираешься все лето на это потратить? — спросила Мария.

Переживает из-за дачи? Малярная лента и скребок?

— Не думаю. Хочу кое-что проверить и все расписать.

— Что ты будешь проверять?

После смерти Арне Марии редко выпадал шанс поговорить о каком-нибудь деле за кухонным столом с бокалом хорошего вина. В сущности, никогда. Поэтому она воспользовалась шансом.

— Там на Нордкостере во время убийства была одна женщина, Джеки Берглунд, которая меня заинтересовала.

— Чем?

— Она и еще несколько норвежцев сбежали с острова сразу после убийства, на яхте, и мне показалось, что их недостаточно тщательно допрашивали.

— Думаешь, они могли знать жертву?

— Возможно.

— Может быть, она с самого начала была на яхте?

— Да, может. Эта Джеки работала в сфере эскорт-услуг.

— Хм…

«Что „хм“? — подумала Оливия. — Что она этим хотела сказать?»

— Жертва тоже могла работать в эскорте, — продолжала Мария.

— У меня мелькнула такая мысль.

— Тогда тебе нужно поговорить с Евой Карлсен.

— Кто это?

— Я видела ее вчера в программе дебатов; она написала документальную книгу об эскорт-услугах вчера и сегодня. Знающая свое дело дама.

«Как и ты», — отметила Оливия и зафиксировала имя Евы Карлсен в голове.

Когда мать заставила сытую и слегка разомлевшую от вина Оливию вызвать такси и оплатила его, самочувствие девушки значительно улучшилось. Настолько, что она чуть не забыла задать вопрос, мучивший ее с самого начала.

— То расследование на Нордкостере вел полицейский, которого звали Том Стилтон, ты его помнишь?

— Тома? Конечно! — Мария улыбнулась из-за калитки. — Он прекрасно играл в сквош. Мы несколько раз играли вместе. Он был симпатичный, похож на Джорджа Клуни. А почему ты спрашиваешь?

— Я пыталась найти его, но он, видно, завершил карьеру.

— Да, точно, я помню, он ушел за пару лет до смерти папы.

— Почему, не знаешь?

— Почему ушел?

— Да.

— Нет. Но я помню, что он тогда же развелся, Арне рассказывал об этом.

— С Марианне Боглунд.

— Да. Откуда ты знаешь?

— Я встречалась с ней.

Водитель резко вышел из машины, явно показывая, что прощание затянулось. Оливия быстро шагнула к Марии.

— Пока, мама! Спасибо большое за ужин, лекарства и вино и за все остальное!

Мать с дочерью обнялись.

* * *

Это был обычный отель в Стокгольме. «Оден» на Карлбергсвэген. Среднего уровня, со стандартными номерами. В этом номере стояла двуспальная кровать, а на светло-серых стенах висели незамысловатая графика и телевизор. В новостях как раз показывали специальный сюжет, посвященный присуждению горнодобывающему предприятию «МВМ» звания компании года. За спиной ведущего появилась фотография директора — Бертиля Магнуссона.

Сидящий на краю кровати мужчина только что принял душ. Он был голым по пояс, с обернутым вокруг бедер полотенцем; волосы еще не успели высохнуть. Он увеличил громкость.