Прилив

Оливия взглянула на цветок. Ярко-синий.

— Синие волосы?

Видеунг улыбнулся и снова кивнул. «Синие волосы, — размышляла Оливия. — Должно быть, крашеные». Красили ли темные волосы в синий цвет? Возможно. Что она знала о том, как девушки из эскорта красили волосы в восьмидесятых? Ничего.

Рённинг встала, поблагодарила Видеунга и поспешила покинуть террасу, чтобы избежать еще одного выстрела из заднего прохода бывшего порнокороля.

По крайней мере, ей удалось добыть имя. Мириам Викселль.

* * *

Оветте выбрала место в глубине кафе. Ей совсем не хотелось сталкиваться с товарищами по цеху. Она сидела спиной ко входу, с чашкой кофе перед собой. Курить здесь было запрещено. Женщина беспокойно перебирала руками по столу, передвигая кусочки сахара и приборы и гадая, появится ли он.

— Здорово, Вета!

Он появился. Хорек. Проскользнул к ее столу, поправил хвостик и сел. Он сиял. Хорек только что заглянул в лотерейный киоск и поставил на правильную лошадь. Четыреста крон прямо в руки. Деньги жгли ему карман.

— Сколько ты выиграл?

— Четыре тысячи!

Хорек всегда добавлял как минимум нолик. Кроме тех случаев, когда речь шла о его возрасте. Там он отнимал цифры. Ему было сорок один, но Хорек легко перемещался в диапазоне между двадцатью шестью и тридцатью пятью, в зависимости от компании. Сказав одной девушке из Борлэнге, что ему «чуть за двадцать», он сильно рисковал. Но она недавно приехала и хотела поразвлечься, поэтому легко повелась на его выдумки, хотя и отметила, что выглядел мужчина несколько старше.

— У этого города своя цена, — сказал Хорек, представив Нью-Йорк пригородом Стокгольма.

Но Оветте была не из Борлэнге и знала, сколько лет Хорьку, так что ему не было необходимости прикидываться.

— Спасибо, что пришел.

— Приход у Хорька всегда.

Он улыбнулся, считая себя мастером игры слов. Мало кто считал так же. Большинство держались от Хорька подальше, присмотревшись к его странной личности и наслушавшись о его невиданных приключениях. Таких, как раскрытие убийства Улофа Пальме или создание группы «Роксетт». После этого многие уходили. Что они часто упускали, так это тот факт, что Хорек обладал большим сердцем, глубоко запрятанным под оболочкой жаргона почти отчаявшегося человека. Сердцем, которое сейчас сильно стучало, когда он смотрел на фотографии в мобильном Оветте. Фотографии почти голого маленького мальчика, покрытого синими ушибами и ссадинами.

— Я сфотографировала его, пока она спал.

— Что случилось?

— Понятия не имею. В центре досуга утверждают, что у них все в порядке, а сам он говорит, что это из-за футбола.

— Играя в футбол, невозможно получить такие ушибы, я сам много лет играл в Байене. Конечно, не обходилось без синяков в штрафной — я играл в центре, — но до таких никогда не доходило.

— Да…

— Черт возьми, он же выглядит так, как будто его избили!

— Да.

Оветте быстро вытерла глаза. Хорек посмотрел на нее и взял за руку:

— Хочешь, я поговорю с ним?

Женщина кивнула.

Хорек решил переговорить с юным Аке. Футбол? Исключено.

* * *

Приближалось время закрытия. В магазинах на Сибиллегатан постепенно гас свет. В «Необычном & Привычном» свет по-прежнему горел. Джеки Берглунд всегда закрывала магазин на час позже. Ее клиенты знали об этом и всегда могли заскочить в последний момент, чтобы приобрести какую-нибудь вещь или предмет декора, дабы приукрасить вечеринку. Сейчас сюда заглянул житель Ёстермальма в поисках подарка для жены. Вчера он пропустил ее именины, и получилось неловко.

— Было неловко, — сообщил он.

Он рассматривал пару серег, висевших среди прочих брендовых украшений.

— Сколько такие стоят?

— Для вас — семьсот крон.

— А для других?

— Пятьсот.

Вот так они общались, Джеки и ее более-менее богатое окружение, отпуская идиотские шутки. Все ради бизнеса.

— Как вы думаете, эти ей понравятся? — спросил мужчина.

— У женщин слабость к сережкам.

— Правда?

— Да.

Поскольку пожилой господин понятия не имел, что нравится женщинам, он принял слова Джеки на веру и покинул магазин с парой сережек в красивом розовом пакетике. Когда дверь магазина закрылась, Джеки позвонили.

Звонил Карл Видеунг.

Удивительно четко выговаривая слова и не испытывая ни малейших проблем со слухом, он сообщил Джеки о нанесенном ему ранее визите. Молодая женщина из Академии полиции интересовалась его деятельностью в сфере эскорт-услуг в прошлом. Он прикинулся чуть ли не умирающим, чтобы выяснить, чего хотела эта особа.

— Ведь когда пахнет паленым, становишься любопытным, — сказал он.

— А что она хотела?

— Не знаю, но она спрашивала о тебе.

— Обо мне?

— Да, и о том, кто еще работал, когда ты работала.

— На «Голд Кард»?

— Да.

— Ну и что ты ответил?

— Дал ей имя Мириам Викселль.

— Зачем?

— Помнишь, как она вышла из игры? Не очень красиво с ее стороны.

— Да. И что?

— Вот я и подумал, что красавица Мириам, возможно, немного расстроится, если к ней придут полицейские и начнут рыться в ее прошлом.

— Ты злой.

— Надеюсь.

— А что ты сказал обо мне?

— Ничего. Я злой, но не настолько.