Прилив

Пузырь? Он давно не напоминал о себе.

— Кажется, все прошло, — ответил Бертиль.

— Отлично. Слышал что-нибудь новое об убийстве Нильса?

— Нет. Вернее, сегодня звонили из полиции.

— Тебе?

— Да.

— Что они хотели?

— Спрашивали, связывался ли Нильс со мной.

— А! Что… но он наверняка этого не делал?

— Нет. Я ничего о нем не слышал с того момента, как он вышел из офиса в Киншасе.

— Двадцать семь лет назад, — сказала Линн.

— Ага.

— А теперь вот он убит. Пропал на двадцать семь лет, а потом его убили здесь, в Стокгольме. Правда, странно?

— Уму непостижимо.

— И где он жил все эти годы?

— Кто бы знал.

За то, чтобы найти того, кто бы знал, Бертиль был готов отдать свою правую руку. Его давно мучил вопрос, где, черт побери, жил Вент. «Оригинал спрятан в секретном месте». Что могло означать любую точку планеты. Довольно обширный район для поисков.

Бертиль немного отклонился назад и допил до дна.

— Ты снова начал курить?

Вопрос застал его врасплох, и он не успел выкрутиться.

— Да.

— Почему?

— А почему бы и нет?

Линн сразу заметила железные нотки в его голосе. Он пойдет в атаку, если она продолжит. Она сдалась. Может, убийство Нильса волновало его больше, чем он хотел показать?

* * *

— Вон он!

Мортен показал на выбеленную каменную стену подвала. Оливия проследила за его пальцем и увидела, как большой паук выползает из трещины в стене.

— Это Керуак?

— Да. Настоящий пещерный паук, не какой-то там домашний, ему восемь лет.

— Ого.

При взгляде на Керуака у Оливии по коже забегали мурашки. Паук, который, возможно, страдал артритом. Длинные черные лапки и тельце не больше сантиметра в диаметре. Девушка заметила, как осторожно он передвигается по стене.

— Он любит музыку, но он избирателен. Мне понадобилось несколько лет, чтобы понять его вкус. Сейчас покажу!

Мортен провел пальцем по другой стене, от пола до потолка увешанной виниловыми пластинками, большими и маленькими. Он был меломаном, любителем винила, собравшим одну из самых уникальных коллекций пластинок в Швеции. Сейчас он снял пластинку на сорок пять оборотов с Литтл Герхардом, старым рок-королем давно минувших дней, и поставил пластинку Б-стороной на граммофон — настоящий, с иглой и ручкой.

Потребовалось совсем немного аккордов, чтобы Керуак прервал свой неторопливый путь по стене. Когда на полную мощность зазвучал голос Герхарда, паук изменил направление и снова направился к трещине.

— А теперь смотри!

Мортен походил на любознательного ребенка. Он быстро достал компакт-диск из гораздо менее многочисленного собрания, затем убрал иглу с пластинки, а диск поставил в современный проигрыватель.

— А сейчас смотри! И слушай!

Зазвучал Грэм Парсон, кантри-певец, оставивший после себя бессмертный след, прежде чем умереть от передозировки. Теперь по хорошо оснащенному убежищу Мортена разносилась песня «Return of the Grievous Angel».[29] Оливия не спускала глаз с Керуака. Паук остановился недалеко от трещины. Повернув свое мясистое черное тельце почти на сто восемьдесят градусов, он снова пополз по стене.

— По-моему, показательно, тебе не кажется?!

Мортен смотрел на Оливию и улыбался. А она не понимала, находится ли в психиатрической лечебнице или в доме офицера полиции Метте Ольсетер. Девушка кивнула и спросила, не керамист ли он.

— Нет, это Метте.

До этого Мортен с Оливией прошли мимо комнаты с большой печью для керамики. Оливия обратилась к Мортену:

— А чем вы занимаетесь? Кем работаете?

— Я пенсионер.

— А до этого?

Стилтон и Метте стояли в прихожей, когда Мортен с Оливией поднялись из подвала. Метте заметила их, наклонилась к Стилтону и понизила голос:

— Ты знаешь, что всегда можешь здесь переночевать.

— Спасибо.

— И подумай над тем, что я сказала.

— О чем?

— О Руне Форсе. Либо ты, либо я.

Стилтон промолчал. Мортен с Оливией подошли к ним. Стилтон кивком попрощался с Мортеном и вышел из дома. Метте приобняла Оливию и прошептала:

— Спасибо, что привела Тома.

— Это Том меня привел.

— Без тебя он бы никогда не пришел.

На лице Оливии появилась едва заметная улыбка. Метте дала Оливии свою визитную карточку с телефонным номером. Девушка поблагодарила ее и вышла вслед за Стилтоном. Закрыв дверь, Метте обернулась и посмотрела на Мортена. Он притянул ее к себе. Муж хорошо понимал, какое напряжение ей пришлось испытать. Он погладил ее по волосам.

— Ты смогла пообщаться с Томом, — сказал он.

— Да.

Сидя в автобусе, идущем в город, оба молчали, погруженные в свои мысли. Стилтон — больше в мысли о встрече с семьей Ольсетер. Это была их первая встреча за последние четыре года. Его поразило, как легко все прошло. Как мало нужно было слов. Как быстро общение стало естественным. Следующим этапом должен стать Аббас. Потом он подумал о том лице в зеркале в прихожей. О чужом лице. Настоящий шок для Стилтона.