Прилив

Агата Кристи Прилив

В делах людей прилив есть и отлив.

С приливом достигаем мы успеха.

Когда ж отлив наступит, лодка жизни

По отмелям несчастий волочится.

Сейчас еще с приливом мы плывем.

Воспользоваться мы должны теченьем,

Иль потеряем груз.

У. Шекспир. Юлий Цезарь[1]

Пролог

1

В каждом клубе обязательно есть свой зануда. Клуб «Коронейшн» в этом отношении не был исключением. И то, что в данный момент происходил воздушный налет, не внесло никаких изменений в его рутинный порядок.

Майор Портер, ранее служивший в Индийской армии, зашелестел газетой и откашлялся. Все старательно избегали его взгляда, но толку от этого не было никакого – он все равно заговорил:

– В «Таймс» объявлено о смерти Гордона Клоуда. Правда, весьма скромно: «5 октября, в результате вражеских военных действий». Даже адрес не указан. Вообще-то он жил совсем рядом со мной – в одном из этих больших домов в Кэмден-Хилл. Должен признаться, меня это потрясло. Вы ведь знаете – я там ответственный за противовоздушную оборону. Клоуд только что вернулся из Штатов – ездил туда по поводу государственных закупок и женился там на молодой вдове, которая ему в дочери годится. Миссис Андерхей. Я был знаком с ее первым мужем в Нигерии.

Майор Портер сделал паузу. Никто не проявлял никакого интереса и не просил его продолжать. Все старательно прикрывались газетами, но этого было недостаточно, чтобы обескуражить майора. У него всегда имелись наготове длинные истории, в основном о людях, которых никто не знал.

– Интересно, – проговорил он, рассеянно глядя на пару остроносых лакированных туфель – тип обуви, который ему решительно не нравился. – Как отвечающий за ПВО, я должен сказать: никогда не знаешь, чего можно ожидать от этих бомб. Вот на этот раз был разрушен цокольный этаж и снесена крыша, а второй этаж практически не пострадал. В доме находились шестеро: трое слуг – супружеская пара и горничная, сам Гордон Клоуд, его жена и ее брат. Все собрались на нижнем этаже, кроме брата жены – бывшего десантника. Он предпочел комфортабельную спальню на втором этаже и в результате отделался несколькими ушибами. Трое слуг погибли сразу. Гордона Клоуда завалило – его откопали, но он умер по пути в больницу. Его жена тоже пострадала – на ней не осталось ни клочка одежды, но вроде бы она выкарабкается. Будет богатой вдовой – состояние Гордона, должно быть, превышает миллион.

Сделав очередную паузу, майор Портер поднял взгляд от лакированных туфель к полосатым брюкам, черному пиджаку, яйцевидной голове и огромным усам. Конечно, иностранец! Отсюда и туфли. «Право, – подумал он, – куда катится клуб? Даже здесь не избавишься от иностранцев!» Эта мысль не покидала его во время продолжения повествования. А тот факт, что данный иностранец, казалось, внимательно его слушает, ни в коей мере не уменьшил предубеждения майора.

– Ей вряд ли больше двадцати пяти, а она уже вторично овдовела, – сообщил он и умолк, надеясь на заинтересованные отклики слушателей. И хотя их не последовало, не угомонился. – У меня на этот счет есть кое-какие идеи. Вообще-то странная история. Как вам уже известно, я знал ее первого мужа, Андерхея. Славный парень – одно время служил комиссаром округа в Нигерии и работал добросовестно. Он женился на этой девушке в Кейптауне, куда она приехала с туристической группой. Хорошенькая, беспомощная и так далее. Послушала, как бедняга Андерхей распространялся о широких просторах в его округе, и залепетала, как это чудесно и как ей хотелось бы убежать в такое место от всех забот и хлопот. Ну и выскочила за него замуж – избавилась от забот. Бедняга был по уши влюблен, только у них с самого начала все не заладилось. Девица ненавидела буш,[2] боялась туземцев и смертельно скучала. Ее представление о жизни заключалось в беготне по кафе и театрам, а также в болтовне и сплетнях. Solitude à deux[3] в джунглях оказалось не для нее. Сам я с ней никогда не встречался – знаю об этом со слов бедняги Андерхея. Он тяжело это воспринял, однако повел себя достойно – отослал жену домой и согласился дать ей развод. Как раз после этого я с ним и познакомился. Андерхей пребывал в таком состоянии, когда необходимо выговориться. В некоторых отношениях он был старомодным парнем, к тому же католиком – не одобрял разводов. Помню, сказал мне: «Есть другие способы дать женщине свободу». – «Только не делайте глупостей, старина, – предупредил я его. – Ни одна женщина в мире не стоит того, чтобы пускать себе пулю в лоб».