Прилив победы

Он направился к двери, ведшей в комнату с телеграфом. По пути он дал себе клятву.

Две клятвы. Во-первых, все члены его личной охраны — независимо от того, несли ли они сегодня дежурство или нет — будут завтра посажены на кол. Во-вторых, несмотря на его ненависть к Дамодаре, он примет предложение военачальника периодически отправлять гарнизонные войска на вылазки вместе с раджуптами.

Венандакатра скорее не вошел, а ворвался в комнату. Он заметил, но проигнорировал — почему здесь должно быть по-другому? — отсутствие охранника, который обычно находился на посту внутри комнаты. Постоянно.

Однако он даже удивился, обнаружив, что телеграфист остался верным своему долгу. Человек был там, где ему положено, и сидел на стуле перед телеграфным аппаратом.

— Хоть кто-то! — рявкнул Венандакатра. Затем прошел вперед и схватил человека на плечо. — Немедленно пошли теле…

Он замолчал на полуслове. Голова телеграфиста откинулась назад. Слишком пораженный, чтобы вымолвить хоть полслова — хотя часть разума кричала и кричала, и кричала, — Венандакатра просто уставился на шею телеграфиста.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что произошло. То, что задушило телеграфиста, было почти невидимым. Шелковый шнурок затянули такие могучие руки, что он практически полностью ушел в плоть.

За спиной гоптрия прозвучал тихий голос.

— У меня плохие новости, Венандакатра.

Подлый медленно повернул голову и посмотрел в угол комнаты. Он едва мог различить фигуру в тени.

— Мой сын, как ты мог слышать, недавно родился. А те, кто за ним ухаживают, говорят, что он здоров. У него есть все шансы достичь зрелых лет.

Визжащий голос внутри разума Венандакатры начал вспоминать имя. Но гоптрий был слишком парализован, чтобы по-настоящему что-то услышать.

Тени шевельнулись. Фигура шагнула на свет. Она шла крадучись. Мужчина — а это несомненно был мужчина — двигался скорее как хищник, чем как человек. Затем, когда он начал надевать на правую руку рукавицу с железными шипами, сходство с хищником стало еще более полным.

— Поэтому теперь пришло время для нашего незавершенного дела. Давай станцуем, Подлый. Танец смерти, который ты когда-то хотел устроить для моей любимой, я теперь устрою для тебя.

Наконец Венандакатре удалось преодолеть паралич. Он открыл рот, чтобы заорать.

Но крик никогда не прозвучал. Его подавила не столько могучая левая рука, опустившаяся гоптрию на горло, сколько шок от железных когтей правой, схватившей его между ног и оскопившей.

Агония переросла все пределы. Оцепенение стало полным и всеохватывающим. На самом деле, Венандакатра совсем не мог думать. Просто слушал и наблюдал за чудовищем, которое уничтожило его.

Это ведь так странно, что пантера может говорить.

— Я обучал ее мастерству наемного убийцы, тому, как убивать всяческую мерзость. Оставить жертву парализованной, но в сознании, чтобы отчаяние разума увеличивало агонию тела.

Снова мелькнула рукавица с железными когтями.

Когда разум Венандакатры вернулся, прорвавшись сквозь боль, как прилив над рифом, он увидел, что все еще стоит. Но только потому, что левая рука убийцы все еще держит его за горло. Иначе Венандакатра бы уже рухнул.

Рухнул и никогда бы больше не ходил. И не ел бы сам. Его колени и локти… больше не находились там, где им положено.

— Думаю, достаточно. Чем больше я старею, тем становлюсь более философичным.

Чудовище, все еще пользуясь только одной рукой, подняло тело Венандакатры, как человек поднимает мешок с навозом, и поволокло в угол, где до этого таилось в засаде. По пути отдаленная часть разума Венандакатры удивилась, увидев седые волосы в бороде чудовища. Он никогда не представлял себе пантеру с бородой. С седой — тем более.

В углу у окна чудовище отвело в сторону тяжелую штору. Скорее, сорвало ее железными когтями. В комнату внезапно ворвался свет.

Когда Венандакатра увидел ясно вырисовавшийся трон, то внезапно понял, как чудовище убивало время, пока сидело в засаде. Трон был переделан. Правильнее сказать усовершенствован. Отдаленная часть разума Венандакатры даже оценила остроумие дизайна и качество работы.

Остальная часть кричала в отчаянии, и его покалеченное тело попыталось подчиниться. Но левая рука чудовища немного изменила хватку, и снова сверкнули железные когти, и крик умер вместе с разорванной глоткой, которая хотела его издать.

— Ты можешь умереть от потери крови из этой раны, но я в этом сомневаюсь. Она определенно не убьет тебя раньше другой.

Когти снова блеснули, и снова, и снова.

— Не то чтобы это имело значение. Во дворце не осталось стражников, которые могли бы тебя услышать, Похоже, великий ветер полностью очистил его.

Теперь Венандакатра стоял обнаженный, дорогие одежды были разорваны и разбросаны по комнате. Железные когти прошлись по его ребрам, левая рука развернула гоптрия. Теперь он смотрел в противоположную от трона сторону. Из его горла и тела текла кровь.

«Отчаяние разума, чтобы усилить агонию тела». Это была последняя, полностью сознательная мысль, если не считать последних слов его палача.