Прилив победы

— Я пришла к тому же выводу.

— Ты снова думаешь , — обвинил ее Усанас и сурово нахмурился. Затем, когда она не сделала попытки отрицать сказанное, он забеспокоился сильнее. — Демон, — пробормотал он. — Самый настоящий.

— Пропустите! Пропустите! — кричал йетайский офицер, который мчался по дороге, идущей параллельно реке Джамне.

Здесь, в глубине территории малва, на Гангской равнине, недалеко от столицы Каушамби, дорога была очень широкой и хорошей. Небольшая группа мелких торговцев поспешно отошла в сторону, едва успев убрать с мощеной дороги телегу, на которой лежало двое больных мужчин, до того как следующие за офицером йетайские солдаты пронеслись мимо.

Они были одеты в золотое и красное, что соответствовало по цвету знаменам, свисавшим с их копий. Это означало, что солдаты являются императорскими воинами, служившими правящей династии малва. И когда все больше и больше солдат с грохотом пролетало мимо торговцев — сотня за сотней, — стало очевидно, что по дороге следует очень большая часть этого элитного подразделения.

Вместе с солдатами ехали многие высокопоставленные малва. Судя по болезненному выражению на лицах большинства из них, становилось очевидно, что эти роскошно одетые люди не привыкли ездить на лошадях, предпочитая им паланкин, который несут рабы или флегматичный слон.

Однако и среди знати было несколько исключений. Одним из них был очень крупный мужчина с бочкообразной грудью, который, очевидно, служил кем-то вроде глашатая. Он с легкостью держался в седле и определенно обладал подходящим для такой должности голосом.

— Посторонись! Посторонись! — орал он. — Падайте ниц перед Великой Госпожой Сати!

Увидев огромный крытый фургон, катившийся следом за солдатами и запряженный двадцатью лошадьми, торговцы быстро простерлись ниц. И нельзя сказать, что сделали это с неохотой.

Было заметно — если бы кто-то удосужился обратить на путешественников внимание, чего не произошло, — что все мужчины, а также женщина и даже дети плотно прижали лица к земле. Они даже не смели поднять глаза, чтобы надменная представительница императорской династии не оскорбилась, проезжая мимо таких грязных лиц.

Фургон промелькнул мимо, драгоценные камни, инкрустированная золотом поверхность и шелковые занавески сверкали на солнце. За ним следовало множество элитных телохранителей малва. Сотня за сотней.

Когда императорская свита наконец проехала, торговцы поднялись на ноги и стали отряхивать пыль. Несмотря предстоящую тяжелую работу по выволакиванию телеги назад на дорогу, один из купцов улыбался от уха до уха. Из-за узкого лица выражение казалось более хищным, чем можно было ожидать.

— Не иначе как разверзлись врата ада, — весело объявил он. — Вы только представьте себе! Сама Великая Госпожа Сати несется к Пенджабу. Словно там происходит какой-то кошмар. Боже мой, интересно, что это может быть?

— Заткнись! — проворчал его огромный спутник. — И, пожалуйста, убери с лица эту ухмылку. Ты выглядишь, как ласка в курятнике. Предполагается, что мы торговцы, и притом очень бедные.

Невооруженные солдаты малва, вышедшие из крепости на перевале Хибер, не улыбались. Хотя некоторые из них, подчиняясь древнему инстинкту, и пытались улыбнуться кушанам, которым сдавались в плен, — подобострастно, как люди, пытающиеся ублажить своих хозяев.

— Посмотрите на них, — фыркнул Вима. — Как выводок щенков, упали на спины и машут маленькими лапками в воздухе: «Пожалуйста, не надо нас бить».

— Достаточно, — приказал Кунгас.

Его лицо походило на железную маску. Даже окружающие царя люди, хорошо изучившие его за месяцы их великого марша, не могли заметить на этой маске ни следа радости.

Кунгас повернул голову и посмотрел на них, его глаза напоминали два куска янтаря.

— Никакой жестокости по отношению к этим людям. Никакого неуважения. Я так обещал их командующему. А это слово — слово царя Кунгаса — должно стать таким же непоколебимым в этих горах, как сами камни. Или лавина, которая погребает неосторожных. Вы поняли?

Все его командиры склонили головы. Подчинение было мгновенным и полным. И оно не было связано с Царицей в Беграме, плетущей свою паутину. Одного Кунгаса было более чем достаточно. В особенности после прошедших месяцев.

Он — царь Кунгас, и никто в этом не сомневался. Ни малва, ни персы, ни патаны, ни кушаны. Маска, которую этот человек когда-то сделал из своего лица, чтобы скрыть самого себя, перестала быть маской. Пропала необходимость. И его сердце грело тепло.

— Проследите за их благополучием, — приказал царь кушанов. — Отправьте их строить новые укрепления, но не давайте труду сделать их калеками или вымотать до предела. Проследите, чтобы их достаточно хорошо кормили. Немного вина, в те дни, когда они хорошо потрудились.

Ему не требовалось добавлять: подчиняйтесь мне. Это было абсолютно бессмысленно.