Прима (ЛП)

Я шлепнул ее по заднице, потому что что еще может сделать мужчина, когда мишень так красиво подана? Она завизжала, а я захихикал. Обычно я ненавидел процесс одевания. Я находил это неловким и не знал, что сказать или сделать, но сейчас, с Кларой, это было действительно правильно.

— Я не уверена, что смогу сосредоточиться на завтрашних репетициях после того, что произошло здесь сегодня вечером, — сказала она.

Я улыбнулся, притянув ее к себе. — Ты непревзойденный профессионал, Клара. Я уверен, что ты сможешь придумать, как это сделать. Если же нет, то я уверен, что смогу найти способ напомнить тебе, как себя вести, — сказал я, снова поцеловав ее. — Хотя, признаюсь, репетиция не сравнится с тем изысканным представлением, свидетелем которого ты позволила мне стать сегодня, — добавил я. Взяв ее за руку, я вывел ее из театра, который уже никогда не будет казаться мне таким же, как прежде.

13

Алек

В течение последующих недель я был настолько занят работой в театре и общением со всеми промоутерами, которые теперь хотели участвовать в балете Волкова, что не мог побыть с Кларой наедине. После той удивительной, неожиданной ночи, проведенной на сцене, мы оставили все в подвешенном состоянии. С одной стороны, я был рад тому, что Юрий остался доволен, скорее всего, решив, что его предупреждение пресекло зарождающуюся связь, но теперь, когда прошло достаточно времени, у меня голова шла кругом.

Я все еще чувствовал, что это нечто большее, чем просто встреча на одну ночь, потому что каждый раз, когда мы смотрели друг на друга, в глазах появлялась искра и тайная улыбка. У меня постоянно чесались пальцы от желания прикоснуться к ней, погладить ее, потрогать эту великолепную попку под облегающим купальником. Каждый раз, когда она вскакивала, раздвигая ноги, мой член вздымался при воспоминании о том, как я погружался по самые яйца между этими удивительными конечностями. Но это были только воспоминания. По крайней мере, до того момента, когда у нас появится время для уединения, а затем — постоянные интервью и рекламные акции, чтобы она могла всеми силами попытаться восстановить свою репутацию. Я знал, что она взяла отличный старт в ночь премьерного выступления, но с каждым выходом на сцену она еще больше полировала свой образ, стирая пятна прошлого. Я понимал, что это очень важно для нее, но в то же время я находил это огромной занозой в своей заднице. Между моими встречами и ее напряженным графиком репетиций я не ожидал, что это произойдет в ближайшее время.

Жизнь Клары была еще более безумной, чем моя. Помимо тренировок, нанятая нами команда пиарщиков постоянно брала у нее интервью и давала рекламные материалы, пытаясь всеми силами восстановить ее репутацию. Я знал, что она взяла отличный старт в ночь премьерного выступления, но с каждым выходом на сцену она еще больше полировала свой образ, стирая пятна своего прошлого. Я понимал, что это очень важно для нее, но в то же время находил это огромной занозой в своей заднице.

Это было хорошо и для балета Волкова. Внимание, которое Клара привлекла к театру, принесло деньги. Все больше людей раскупали сезонные билеты, и каждая ложа уже продавалась с большим отрывом. По словам сотрудников, отвечающих за наш имидж, рекламодатели отчаянно хотели стать частью того, что мы сейчас восстанавливаем в лице Клары. Количество заявок на интервью росло с каждым днем, хотя время от времени мне приходилось выслушивать стенания Юрия, когда кто-то из интервьюеров напоминал, что его нынешняя звездная ученица упала с небес несколькими сезонами ранее и приземлилась очень жестко.

Пусть весь театральный мир разделился во мнении о Кларе и о том, что она за человек, но это было внимание. Я напомнил ему поговорку о том, что любая реклама — это хорошая реклама.

Я был уверен, что Клара не предаст нас, как предполагали люди. Интуиция подсказывала мне, что она не только не виновна в преступлении, в котором ее обвинили, но скорее бросится под автобус, чем повредит хоть один волос на голове другого танцора. Я знал, что она не подведет ни балет Волкова, ни команду, которую мы создали для ее поддержки, что бы кто ни говорил. Я еще не знал всех подробностей прошлого, во всяком случае, не с точки зрения Клары, но у меня сложилось впечатление, что все, что заставляло ее совершать ошибки, ушло. Теперь она была совсем другой женщиной. Может быть, я был наивен. Может быть, я видел то, что хотел видеть, но интуиция подсказывала мне, что я прав, а я всегда доверял своей интуиции. И сейчас я доверял ей, чувствуя, что все будет хорошо.

— У нас сегодня совещание. — Юрий вошел в кабинет, яростно нахмурившись.

Я посмотрел на свой календарь. — У меня нет ничего в расписании.

— Теперь есть, — сказал он, тяжело опускаясь в кресло перед моим столом. — С нами хотят поговорить промоутеры с Бродвея.

— Бродвей — это Рэндольф-стрит…