Примаков

Примакову, вожаку червонных казаков, довелось в гражданскую войну повидать многое, но его потрясла та деловитость и бесстрастность, а также систематичность, с которыми в Китае и даже на подконтрольной маршалу-демократу территории проводились казни. Человек на виду у народа опускался на колени, деловито клал голову на колоду, а палач не торопясь длинным мечом отсекал ее. Пытались и «гуманизировать»-процедуру: заменили мечи маузерами…

Там же, в «Княжьем дворе», знаменитый рейдист вспомнил об одном диспуте с Фэном. Как-то Виталий Маркович поведал маршалу высказывание одного большевистского оратора: «Для успеха на фронте и в тылу надо побольше ораторов и поменьше милиционеров». Фэну это очень понравилось. И, будучи весьма начитанным человеком, не захотел остаться в долгу. Он вспомнил изречение древнего философа, хвалившего того богдыхана, который допускает жестокость для блага народа, и осуждавшего того правителя, у которого жестокость признается благом народа.

– Конечно, – подчеркнул мой собеседник, – Фэн не плакал над трупами казненных, подобно Филиппу Второму испанскому, и не заказывал по ним молебнов, подобно Ивану Грозному, но притча об ораторах и милиционерах кое-что дала. Чаще и чаще стали выезжать студенты военной школы в войска, меньше бросались в глаза маузеристы…

А маршал, ссылаясь на одного богдыхана-философа из древнейшей династии Тан, с лукавой усмешкой на крупном лице сказал своему старшему советнику: «Да! Гиганты пользуются доводами, пигмеи – палкой…»

Будучи настоящим диалектиком, Виталий Маркович пытался трезво оценить те глубокие процессы, которые взбудоражили проспавшие века китайские массы. Вспомнил он Бернарда Шоу. Явились к нему друзья, назвали сорок томов, объяснявших причины падения Римской империи. А он им: «Я это выражу всего лишь четырьмя словами: Рим перерос своих владык!» Вот и Китай начал перерастать своих старых, тронутых глубокой эрозией повелителей. Ищет новых вождей. Завтра, нет сомнения, будут социалисты, коммунисты, а нынче – вот они, такие, как Фэн…

Тепло отзывается о китайском маршале-христианине и бывшая переводчица В. В. Вишнякова-Акимова в своей весьма интересной книге «Два года в восставшем Китае».[1] «Что-то в нем было привлекательное, и я поняла, почему Примаков так ему симпатизировал».

Мемуаристка хорошо говорит о начальнике Калганской группы инструкторов, подчеркивая, что он был одним из немногих советников, пополнивших нашу китаеведческую литературу. Она имела в виду «Записки волонтера»,[2] выдержки из которых читал их автор в гостинице «Княжий двор».

Кое-что находим мы в книге Вишняковой и о славном соратнике Примакова по черниговскому большевистскому подполью, червонному казачеству и Китаю. Она вспоминает, что из всех советников один Михаил Зюка вступал в рукопашные драки с белогвардейцами в Пекине и даже с английскими полицейскими посольского квартала. Завидев под вечер его слегка приземистую фигуру с кавалерийской походкой враскачку, они спешили покинуть пост и переждать грозу за углом.

Вот почему Примаков поручил именно Зюке – бывшему начальнику грозной артиллерии червонного казачества, доставить пойманного белогвардейского волка Анненкова из Калгана в Москву. Тому Зюке, который в бою, заметив малейшее волнение своих пушкарей, разувался и продолжал как ни в чем не бывало командовать: «Батар-р-рея, огонь!»

– Между прочим, наш старый политкаторжанин, – вспомнил тогда, в «Княжьем дворе», Виталий, – показал себя мастером и изысканной эпистолярики. В своей работе я привожу и доклад Зюки старшему советнику. В нем ярко обрисована и караванная верблюжья тропа через пустыню Жэхэ. Там есть и о сушеном мясе, которым питались китайские всадники, и о ждавших впереди на всех стоянках и привалах верблюдах с вьюками провианта для людей и с бобами для лошадей, о ночевках, которые проводились на двадцатиградусном морозе в чистом поле, где, чтоб лучше согреться, люди и кони лежали вповалку. И о стычках с хунхузами, которые потом присоединились к авангарду полковника Яна, бывшего хунхуза, чтобы вместе идти против мукденцев. Заканчивает он так свое послание: «Это письмо я пишу из богдыханских покоев, а за окном у меня цветут розы и журчит фонтан… Примите мой привет и не откажите прислать хорошего табака для моей трубки…» Ясно – наш неунывающий пушкарь всюду верен себе…

После Китая Михаил Осипович Зюка десять лет командовал стрелковыми дивизиями в Забайкалье, Ленинграде. До августа 1936 года он возглавлял 25-ю Чапаевскую дивизию.

Восстановлено доброе имя Михаила Зюки. И не так давно пришло письмо из Кривого Рога.