Примаков

Девятого августа Ельцин, вновь избранный президентом, вступил в должность. На следующий день он объявил траур в связи с потерями в Чечне и назначил секретаря Совета безопасности Александра Ивановича Лебедя своим представителем в Чечне. Лебедь предложил Ельцину прекратить боевые действия и вывести федеральные войска из Чечни. Ельцин принял план Лебедя.

Тридцатого августа в Хасавюрте секретарь Совета безопасности и помощник президента генерал Лебедь и командовавший войсками чеченских сепаратистов бывший полковник Советской армии Аслан Масхадов подписали совместное заявление о принципах дальнейшего переговорного процесса. В этом документе был заложен принцип «отложенного статуса» Чечни, смысл которого — оставить решение этого болезненного вопроса на будущее, а пока что попытаться наладить какое-то сотрудничество. Договорились, что политическое соглашение о статусе Чечни будет подписано до 31 декабря 2001 года. В конце 1996 года закончился вывод федеральных войск.

Тогда некоторые генералы обвиняли Лебедя чуть ли не в предательстве, что он помешал им полностью уничтожить чеченские боевые отряды. Александр Лебедь многим не нравился, однако же трудно увидеть в нем антиармейски настроенного человека, который только и думал о том, как бы нагадить товарищам по оружию. В 1996 году генерал-лейтенант Лебедь еще не сносил своего первого гражданского костюма и лучше других видел состояние Российской армии, увязшей в Чечне. По его мнению, усталые и равнодушные солдаты войну выиграть не могли.

Ельцин твердо сказал, что Чечне не будет предоставлена независимость. Министр иностранных дел Евгений Примаков предупредил иностранных послов, что признание независимости Чечни повлечет за собой разрыв дипломатических отношений.

Когда Примаков стал министром, на первой же пресс-конференции его спросили: каким образом он намерен исправить ошибки Козырева? Евгений Максимович ответил:

— Я не считаю достойным давать публичные оценки своим предшественникам. Это не мой стиль.

Он сильно огорчил некоторое количество аппаратчиков, ненавидевших Андрея Козырева и придумывавших о нем разные небылицы. Бывший секретарь Омского обкома Владимир Степанович Новосельцев, переведенный на дипломатическую работу, возглавлял Управление комплексной безопасности МИДа (защита гостайны, соблюдение режима секретности, пропускная система в министерстве и охрана зданий). Он рассказывал:

«На прием ко мне напросился сотрудник СВР, с которым я раньше встречался в Нью-Йорке. Принимая его у себя на двадцатом этаже, я попытался обрисовать ему ситуацию в стране и в Москве. Затем разговор перешел на жизнь их постоянного представительства, проблемы и трудности. Наконец он приступил к делу, ради которого пришел.

— Владимир Степанович, нам надо вместе написать письмо президенту Ельцину о поведении Козырева.

— О чем?

— Ну, хотя бы о том, что Козырев, прибывая в командировку в Нью-Йорк, каждый раз первым делом наносит визит раввину города, то же он делает и по окончании пребывания в Нью-Йорке. Есть и другие темы для письма.

— А ваш академик знает об этом?

— Такую информацию он получает.

— Но, в таком случае, Евгений Максимович должен немедленно доводить такую информацию о министре до президента?

— Я думаю, он так и поступает.

— Тогда зачем мы будем информировать президента второй раз о том, о чем он знает, но никаких мер не принимает?»

Назначение новым министром Примакова бывшего секретаря обкома не порадовало:

«Думалось, что в МИДе произойдут благотворные изменения, команду “козырят” разгонят, но они, по чьему-то хотению, все как один остались на своих местах».

Примаков и Козырев могли себя поздравить с тем, что они отошли от практики, когда бывший министр поливает грязью преемника, а преемник, в свою очередь, всё валит на ушедшего. О линии Козырева Примаков отозвался весьма иносказательно, когда выступал в Институте мировой экономики и международных отношений:

— Нашлись и у нас последователи Мао Цзэдуна, любившего повторять: «Для того, чтобы выпрямить палку, нужно ее перегнуть».

Он имел в виду, что время безоговорочного, по его мнению, согласия с американцами (что происходило во время позднего Горбачева и раннего Ельцина) прошло. Но американские политики считали, что Примаков вообще испытывает глубокое недоверие к Соединенным Штатам. Действительно ли Примаков не любит Соединенные Штаты?

— Назвать его антиамериканистом было бы слишком просто, да и неправильно, — говорил мне академик Александр Яковлев. — Когда Примакова назначили министром, я сказал американцам: хорошо, что его назначили. Они возмутились: «Что же хорошего, он опять холодную войну начнет!» Не начнет, ответил я. А вот вам придется формулировать свою позицию с учетом того, что существует Россия. А то она для вас иногда есть, иногда нет. Примаков твердо будет напоминать вам, что Россия есть.

Почему же всё-таки Примакова считают проводником антиамериканской линии?