Примаков

И уже мало кто знает, что с разрешения Евгения Максимовича в Императорском Православном Палестинском обществе, которым я руковожу и в котором Примаков являлся почетным членом, написана песня на эти стихи. Она звучит на самых важных мероприятиях общества.

Огромное место в его жизни занимала семья — настоящий тыл Евгения Максимовича Примакова.

…Примаков — это мир. Мир, который его потерял, мир, который он создавал, мир, который он любил. И который любит его.

Спасибо тебе, Максимыч, за всё.

10.07.2015

С. Степашин

Вместо предисловия ТЕМНЫЕ ОЧКИ МЕШАЛИ УВИДЕТЬ ЕГО ИСТИННОЕ ЛИЦО

Евгений Максимович Примаков вовсе не был таким, каким его видели на экранах телевизоров. Мрачный человек с одутловатым лицом и в темных очках, который сидел в президиуме или стоял за спиной президента, ничего общего не имел с тем Примаковым, которого знали его друзья и близкие.

Хмурый взгляд и жесткая риторика — дань высокому посту (а он поднимался всё выше и выше по карьерной лестнице). На самом деле Примаков был веселым и энергичным человеком, рассказывал остроумные анекдоты, любил застолье, хранил верность товарищам и писал лирические стихи. Удачливый в карьере, он пережил внезапную смерть обожаемого сына и любимой жены и лишь в солидном возрасте вновь счастливо устроил свою жизнь.

— Примаков обладает редким сочетанием двух качеств: с одной стороны, он серьезный, с другой — компанейский, жизнерадостный, жизнелюбивый, — говорил мне политик, который работал с ним в Кремле еще в горбачевской команде. — А вообще-то он очень сложный человек. Какой он на самом деле, не докопаетесь.

Евгения Максимовича правильнее было бы назвать умеренным реформатором. От него не следовало ждать непредсказуемых решений. Сам стиль его — уравновешенный, срединный. Вот уж кто никогда не был радикалом.

Как руководитель российской дипломатии, Примаков искал золотую середину между великодержавными, ностальгическими тенденциями и тем, что начал во внешней политике Горбачев. Примаков вовсе не стремился к отчуждению от Запада. Никто из тех, кто хорошо знал Примакова, не считал его антизападником, антиамерикански настроенным человеком. Любое его столкновение с Западом диктовалось исключительно защитой интересов России, национального престижа, как он его понимал.

— Он вообще никакой не «анти», — сказал мне ученый, много лет проработавший с Примаковым в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук. — Если вспомнить формулу «деидеологизированная внешняя политика», это как раз адекватно его менталитету. Он не имел, я думаю, каких-то идеологических или региональных пристрастий. И антипатий тем более. Он, пользуясь современной лексикой, государственник.

Все, с кем я разговаривал о Евгении Максимовиче, повторяли: Примаков — прагматик. В первую очередь прагматик. Может быть, только прагматик. Казалось, что мои собеседники иной раз хотели произнести «циник», но воздерживались от этого определения. Хотя едва ли можно обойтись без изрядной доли цинизма, расписывая достижения Саддама Хусейна, Муамара Каддафи или Хафеза Асада, чем Примакову приходилось заниматься в молодые годы. Да и служба в разведке не может не усилить вполне циничный взгляд на человеческие страсти.

По отзывам, Примаков был тверд. И в определенном смысле упрям. Можно ли было на него влиять?

— Его очень трудно было переубедить, — говорил мне его коллега по работе в правительстве. — Если он в чем-то уверен, шел до конца.

Примаков старался пореже мелькать на телеэкране. Воздерживался от публичных выступлений и интервью. Почему?

— Ему не очень хотелось выдвигать себя на первые роли, — свидетельствовали его старые друзья. — Показывать: вот как я умею работать, искать популярности — это не его стиль.

Примаков был крайне осторожен и знал, как опасно стать слишком заметным. Главный талант Евгения Максимовича — организаторский. Он мог с одинаковым успехом управлять любым коллективом — учеными, разведчиками, дипломатами, министрами. Умел командовать — обладал всеми необходимыми для этого качествами. Но умел и слушать людей. А еще умел подбирать кадры. Начальником он был лучшим, чем заместителем. Менеджерские способности проявляются, когда становишься хозяином. А он был прирожденным лидером.

Примаков родился в Киеве, но вырос в Тбилиси, его и считали кавказским человеком — по темпераменту, привычкам, дружеским традициям, умению вести застолья. Многие друзья Примакова — еще со школьной скамьи. И вот качество, о котором говорили все, кто его хорошо знал:

— Если он кому-то поверил, сложились дружеские отношения, тут хоть что случись — даже если человека с грязью смешают, — Примаков всё равно оставался другом. Он дружеские отношения ставил выше любых политических разногласий. И в жизни многих людей сыграл прекрасную роль. Он хранил память об уже ушедших друзьях. И никогда в жизненной суматохе не забывал об их семьях.

Примаков любил друзей, и друзья любили его.