Приманка

Мир начал медленно вращаться вокруг меня и темнеть, как омут, рождая в душе ужас и отчаяние. Но вспыхнуло спасительным лучиком воспоминание об уроках Танрода, и я, невероятным усилием заставив себя зажмурить глаза, поставила последний придуманный мной щит. Он родился из снов, в которых я связанной по рукам и ногам дичью падала в бесконечно глубокую мглу, не имея возможности ни крикнуть, ни вздохнуть.

И теперь туда летел Кэрдон… вернее, я хотела надеяться, что летит, судя по сдавленному стону маркиза. Но поднять веки и убедиться в этом или снова попасть в плен его дара не имела никаких сил. Только стискивала кулаки, стараясь ни на миг не убрать щит, и вслепую отступала назад, мечтая оказаться возле двери и вывалиться на улицу. Истово надеясь, что там он не станет меня догонять.

Но голос маркиза, с бешенством хрипевшего нечто нечленораздельное, становился все ближе, и от ужаса я распахнула глаза, чтобы убедиться в самых страшных подозрениях: до крови сжав губы и превозмогая силу наваждения, Кэрдон двигался ко мне медленно и неумолимо, как каменный тролль сквозь ураган. Его поднятые руки со скрюченными пальцами были на расстоянии всего пары локтей и не оставляли никакого сомнения, как намеревается поступить со мной ученик и друг жениха.

— Прочь, — прошептала я, пытаясь силой четок отодвинуть ставшего врагом мага, но эти усилия оказались тщетны.

Почувствовав ослабление моего щита, он двинулся вперед еще упорнее и вскоре дотянулся до плеча, намертво вцепившись в монашескую накидку. И тогда от страха я ударила так, как учил мастер Леброт. Неожиданно, резко, костяшками туго стиснутых пальцев в кадык. Кэрдон захлебнулся стоном, схватился за горло, покачнулся и согнулся вдвое, заходясь в хрипящем кашле.

Водоворот, тянущий меня в темные глубины несуществующего моря, исчез моментально, и сразу же появилась уверенность, что теперь я смогу отодвинуть мага с помощью четок.

Еле слышно, но яростно выдохнула: «Прочь!» — и лорда снесло к противоположной стенке, в угол между деревянной резной скамьей и побеленным очагом. А я, раздумав немедленно бежать куда глаза глядят, выхватила почтовую шкатулку, написала два слова: «Кэрдон напал» и отправила Танроду. И только после этого, почувствовав, как дрожат колени, на всякий случай отступила к двери и встала позади низкого кресла из ошкуренных жердей, опершись на спинку. Попутно стягивая с головы душившую белую накидку.

— Кого ты вызвала, гадина? — прохрипел лорд, умудрявшийся следить за моими действиями.

— Танрода, — не стала я лгать, абсолютно уверенная, что магистр не задержится.

На оскорбления тоже не обратила внимания, никто из мужчин на его месте не стал бы разговаривать со мной учтиво после такого удара. Жалела лишь об одном — что не попросила захватить тетушку. Насколько я помню, она несколько раз встречалась с Сангиртом, но подробностей их разговоров никогда не разглашала. Впрочем, я и не интересовалась, зная принцип Луизьены не нарушать данного клиентам честного слова и не подвергать опасности друзей, вовлекая их в опасные чужие тайны.

Маркиз тяжело шлепнулся на скамью и отвернулся, растирая пальцами горло и больше не обращая на меня никакого внимания.

ГЛАВА 5

Дверь распахнулась от ураганного порыва, и в гостиной возник лорд дознаватель. Короткие волосы были растрепаны, как у дикого кота, нарядный камзол висел на левом плече, а в правый локоть клещом вцепилась Луизьена. В моем ошеломленном разуме не успело проскочить ни одной мысли, как учитель нашел меня взглядом и, стряхнув с руки тетушку, словно навязчивого щенка, оказался рядом. Стиснул в объятиях, несколько секунд тяжело дышал мне в волосы, приходя в себя, потом развернулся к ученику.

Однако сказать ничего не успел, заинтригованный поступком герцогини Эльзбет Дирзо. Остановившись возле зеркала на полпути к Кэрдону, она уверенными движениями, отточенными за много лет до вершины мастерства, стремительно превращала себя в Луизьену Бенро.

Мой жених недовольно фыркнул, явно считая ее действия излишними, усадил меня на скамью и попытался отстраниться, но за эти минуты я тоже уже немного пришла в себя и отчетливо понимала, кто из них лучше разберется с маркизом. Вернее, истово верила в тетушкино умение находить золотые зерна истины там, где никто не видел ничего, кроме безумных поступков и пропасти лжи. И потому вцепилась в полуодетого жениха, как в нависшую над болотом спасительную ветвь.

Танрод вздохнул и заглянул в мои глаза взором, в котором сквозь нежность посверкивали молнии гнева. И готовность вонзить их в сидевшего с опущенной головой маркиза. Но снова не успел.

— Как тут душно, — хорошо знакомым всем клиентам мягким, чуть насмешливым голосом пропела Луизьена, проходя к окну и решительно распахивая створки. Кэрдон, медленно подняв голову, уставился на известную всему Тагервеллу пышную прическу, скрученную из голубовато-белых волос. — А что у вас произошло?

— Ты обман, личина, — презрительно и недоверчиво пробормотал маркиз, обреченно добавив: — Она умерла.