Приманка

Ногти заскользили по чешуе, а рука… она словно не из плоти была, а из стали.

– Держись! – рыкнул «байкер», обернувшись на миг в мою сторону, и эта отвлечённость сыграла злую шутку – он пропустил удар.

Во мраке точно мелькнули когти, а парень отлетел метра на три и впечатался спиной в стену. Тут же послышался злорадный нечеловеческий смех, а за ним… очень тихий, едва различимый шум мотора и новый голос:

– Веселишься без меня? И какой ты после этого друг?

Да, во двор въехал ещё один мотоцикл – столь же странный, как первый. Только водитель был совсем худым, даже тщедушным, словно подросток.

Тем не менее в руках «подростка» появились два клинка, и, едва соскочив с байка, он ринулся на помощь. В тот же миг в воздухе мелькнуло нечто яркое, некий сгусток, и хватка того, кто держал меня, ослабла.

Секунда, и в окружающем гомоне прозвучало рычащее:

– Беги!

Повторять не пришлось, я подчинилась сразу. Со всех ног бросилась к проулку, уводящему прочь. А там, за спиной, началось настоящее сумасшествие: шипение, приглушенные взрывы, звон стали…

Когда выбралась из лабиринта дворов и очутилась на оживлённом проспекте, чуть не угодила под колёса третьего бесшумного мотоцикла. За третьим появился и четвёртый, и пятый, и даже шестой.

Все они промчались мимо – устремились туда, к месту драки. Только последний притормозил, и лишенный шлема немолодой байкер приказал:

– Жди здесь!

Я не ответила. А едва и этот мотоцикл скрылся в тёмном проулке, побежала дальше, сама не зная куда.

Окружающие люди, а их было довольно много, пугали; бесчисленные разноцветные огни ярко освещённого проспекта внушали панику. От проезжавшей мимо полицейской машины я вообще шарахнулась – ведь эти, если узнают, сразу сообщат приёмным родителям, и тогда…

Нет, думать о последствиях не хотелось. Впрочем, я и не могла – мысли смешались, превратились в кашу. Лишь спустя минут пять бега я сообразила, что нужно добраться до вокзала и сесть в поезд на Чиртинс. А чтобы очутиться на вокзале… в подземку, да?

Главным счастьем следующих нескольких часов стало то, что я умудрилась не потерять сумочку, в которой лежали деньги на дорогу. Если бы не это, я бы, наверное, просто сошла с ума.

Хотя и так чувствовала себя пациенткой психушки, ведь те мужчины… они не люди, верно? А самое жуткое заключалось в том, что меня чуть не сожрали. Ведь именно это они и собирались сделать?

Но почему не Вилли? Почему только меня?

Глава 2

В родном Чиртинсе я очутилась невероятно поздно, в три часа ночи. До дома добралась в половине четвёртого, а там… Во-первых, полицейская машина – Кара и Темор успели заявить о пропаже; во‑вторых, сами приёмные родители…

Избежать встречи, как-то пробраться в свою спальню и подождать до утра было невозможно. Пришлось показаться инспекторам и опекунам.

Меня встретили с облегчением, которое продлилось не дольше секунды. Затем была стремительная и неодобрительная оценка внешнего вида и неприязненное от Темора:

– Так я и знал.

Вопроса «что именно знал?» не возникло, зато появилось ощущение некой странности происходящего.

– То есть ты всё-таки решила вернуться? – насмешливо вопросила Кара.

Я не поняла, а Темор…

– Перед родителями Вилинии будешь извиняться сама. Лично!

– За что извиняться? – вновь не поняла я.

– За то, что подбила Вилли поехать в Сити, – ответила уже Кара. – И за то, что бросила её одну. И за то, что заставила пить алкоголь!

Не скажу, что Кара и Темор относились ко мне или к кому-то из приёмных детей плохо, но клянусь – окажись на моём месте кто-то из родных, разговор был бы иным. А так… единственным, кто поинтересовался моей версией событий, стал инспектор. Он же объяснил, что Вилли вернулась на полтора часа раньше и «всё» рассказала.

Мне оставалось два варианта: вспомнить, что Вилиния – лучшая подруга и проявить порядочность или…

Я выбрала второе. Про нападение не упомянула – это грозило нескончаемыми нотациями, да и мало ли как опекуны среагируют? Зато в остальном говорила чистую правду: чья идея, как ехали, куда ходили и почему вернулись так поздно.

Впрочем, была ещё одна маленькая ложь – ответ на вопрос, почему приехали в Чиртинс не вместе…

– Мы поссорились, – сказала я.

– Из-за чего? – уточнил полисмен.

Желания множить ложь не было, и я пожала плечами. А утром…

Мне пришлось пойти в дом к Вилли, чтобы отнести позаимствованную одежду и произнести слова извинения. Последнее далось очень нелегко, а причиной, по которой я их всё-таки сказала, стали Кара и Темор.

Да, опекуны в мою версию не поверили и портить отношения с родителями Вилинии, которые были не последними людьми в городе, не пожелали. А ещё они сразу догадались, что я сама ни за что не извинюсь, и взялись сопроводить.

При этом Кара пригрозила поркой, а Темор смотрел так, что было ясно: не подчинюсь – будет хуже. После происшествия у клуба и предательства Вилли моральных сил почти не осталось, я сдалась.