Приманка для Коршунова (СИ)

Моя мать почти выздоровела. Опухоль ушла. Только лекарства нужно было пить, чтобы не было рецидива. Но этот ублюдок её избил. Вернулся бухой в хлам. Увидел счастливую маму, которой сообщили, что она здорова. И… — Сашу начинает трясти. — Спасти её не удалось. В больницу меня никто не пустил. На похоронах этот конченный ублюдок сокрушался, что рак забрал его любимую жену. Я понятия не имею, сколько бабла он отвалил, чтобы судмедэксперт установил такую причину смерти. Но факт остаётся фактом. После смерти матери, отец решил вплотную заняться моим воспитанием, — Саша горько ухмыльнулся. — Теперь всё своё дерьмо он выливал на меня. Когда я пытался сопротивляться, он меня лупил. Закрывал в подвале дома, где вместо туалета было ведро. А еду и воду приносили раз в сутки, просовывая в отверстие, как собаке. Раз, второй, третий. На четвёртый желание перечить и защищаться пропало. Куда девятилетнему пацану переть против отца-тирана? Я терпел. Сцепив зубы, терпел и делал всё, чтобы больше не оказаться в сыром подвале на продавленном матрасе. Через некоторое время он просто потерял ко мне интерес. Не за что было наказывать.

Я стал заниматься боксом, чтобы дать ему отпор в случае, если ему что-то взбредёт в голову. Он меня больше не бил. Наоборот. Подобрел. Стал давать деньги на карманные расходы. Интересоваться всем, что происходит в школе. А два года назад оказалось, что у меня есть сестра. По отцу. Этот ублюдок преследовал Машину мать все шестнадцать лет. Он был одержим ею. Машина мать сбежала от него, когда была беременна Машкой. И только тогда, когда она осмелилась начать новую жизнь, он её нашёл. Убил мужчину, с которым встречалась Машина мать, а потом и маму Маши.

— О Боже, — я распахнула глаза.

— Когда Маша сбегала от него, она попала под машину. Как только она пришла в себя, отец забрал её в наш дом. Всё бы хорошо, но.. только есть одна проблемка… Он видит в Маше её мать. Называет её Верой. Один раз пытался изнасиловать.

— Боже… Я не могу поверить, Саш… Он же сумасшедший. Разве никак нельзя от него избавиться? Вообще ничего сделать не можешь?

— Я бы мог свалить. Я уже совершеннолетний. Но моей Машке нет восемнадцати. Четыре месяца осталось. Машу отправят в детский дом, потому что родственников у неё нет. Бабушка умерла, когда узнала о смерти дочери. А Маша в детдоме не выживет. Слишком нежная она. И добрая. Ей не дадут покоя. И никто её там не сможет защитить.

— А если Машка замуж выйдет? За Лёву, — предложила я.

— Нужно согласие родителей. Или беременность.

— У меня брат имеет некоторые связи. Быть может, Демьян сможет помочь.

— Малышка, — Саша сжал мою ладонь, — мужчина, с которым встречалась Машина мама был сотрудником полиции. И он его убил. И сжёг. Этот урод ничего не боится. Голован тоже имел много связей в городе. Я знаю, что отец их убил.

— Саш, но зачем? Чем они могли ему помешать?

— Машка винит себя в этом, — Саша устало провёл по лицу ладонью. Уголки его губ опустились вниз. — Отец узнал о тебе. О том, что я езжу к тебе в больницу. Понимаешь, до этого у меня была только одна слабость. Машка. А теперь две, — вопреки страшным словам, которые он мне рассказывает, внутри разлилось тепло. — Машка тогда быстрее сообразила, чем я. Сказала, что ты её защитила от Голован. Чёрт… — Саша давит пальцами на глаза. — Через несколько дней все заголовки кричали о взрыве. Только у меня есть доказательства того, что мой отец заказывал убийство. Как и тот взрыв в автобусе семь лет назад. Но в полицию с ними идти я не могу, пока Маше не исполнится восемнадцать.

— Какой взрыв? Который был на улице Стоичева? — обмирая внутри, спросила я.

— Да. Тогда много людей погибло. Он уже тогда собирался баллотироваться в мэры. Он тогда оказал финансовую поддержку всем семьям погибших. Колючка, — Саша подскочил, когда я начала крениться на бок, чувствуя, что вот-вот потеряю сознание. — Малышка, что такое? Маленькая, — гладит моё лицо ладонями. — Тебе плохо?

— Твой отец убил моих родителей и ещё не родившегося брата.

Саша отшатнулся. Побледнел, как полотно. И стал мотать головой, явно не веря моим словами. Не желая в них верить.

— Нет… Не-е-е-т… Этого не может быть, — шепчет потерянно. — Нет…

Я вижу, как ему больно. Вижу, что он не может в это поверить. Как и я.

— Ты в этом не виноват, Саша. Не виноват, — шепчу, не спеша вытирать беспрерывно текущие слёзы. Слишком больно. За Сашу и Машу. За их мам. За своих родителей. И ещё за двадцать человек, которые были в автобусе. Детей, подростков, которые возвращались из школ и университетов. Но Саша тут не виноват. Потянулась к Саше. Обхватила его лицо ладонями. Прижалась к его лбу. — Ты не виноват, Саша. Ты такая же жертва этого урода. Этого ублюдка.

Кажется, что парень меня не слышит. Он качает головой и пустым взглядом смотрит сквозь меня.

— Саш, я люблю тебя. Слышишь? Люблю. Ты не виноват в его грехах. Ты не обязан за них отвечать.

Хоть мне безумно больно, я понимаю, что Саше сейчас хуже. В разы хуже. И я спешу забрать его боль.