Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге (СИ)

Лениво ковыряя вилкой в вязкой, рыхлой массе ядовито-жёлтого цвета, рассматриваю интересный интерьер маленькой уютной столовой. Окно-иллюминатор, за которым виден небольшой кусочек океанического дна. Светло-синие стены, украшенные замысловатой вязью. Многоярусный потолок, придающий объём этому небольшому помещению. Красиво. И так похоже на трапезные Цесса! По крайней мере, у моих родителей в доме одна из столовых отделана практически аналогично, разве что окно ромбовидное и вид из него открывается на равнину. А вот вязь совершенно такая же! Я в ней никогда не ела, она — родительская, а вот моя детская столовая выглядела куда проще, в отличие от той, что принадлежала брату. Она у него была совсем шикарная, пару раз мне удалось заглянуть внутрь. Правда, потом, когда Лойд об этом узнал, мне ощутимо досталось. За неприличное поведение.

Вспомнив брата, вздыхаю. Когда я улетала, кулончик Риссы он принял. Интересно, ребёночка ей уже сделал или ещё нет? То, что жениться на девушке Лойд не собирался, это точно, да и в качестве фаворитки тоже её кандидатуру не рассматривал. Я полунамёками пыталась его планы выведать, потому что подружка попросила. Ничего обнадёживающего допрос мне не дал, только лишний раз убедил в том, что характер у брата меняется, и не в лучшую сторону. А ведь был почти нормальным цессянином!

Отодвигаю в сторону опустевшее блюдо, допиваю морс и расслабленно откидываюсь на спинку стула. Всё же замечательно, когда никуда особенно спешить не нужно и точно знаешь, что у тебя есть время и возможность побыть в одиночестве. Торопить обедающего — моветон, входить тоже. Может, мне тут вообще остаться до вечера? Шучу. Идти всё равно придётся. Однако любопытно, за что конкретно мне досталось такое поощрение? Если за хорошую работу, то почему только мне?

На выходе аж вздрагиваю от неожиданности, узрев дожидающегося меня охранника. Поначалу даже решаю, что это тот самый, с вахты, но потом замечаю иные нашивки и понимаю — близнецы. Вот ведь! Послушно следую за широкой спиной по длинному коридору, стараясь не строить предположений о том, что именно мне скажут. Какой смысл? Всё равно не угадаю.

— Входите.

Реагируя на приказ, раздавшийся из динамика, сопровождающий распахивает дверь, и мне остаётся только шагнуть внутрь. В тот самый, уже знакомый кабинет, где так много для меня определилось. В финансовом смысле.

— Присаживайтесь, Лила Ювита, — изысканно-учтивый тон управляющего остался неизменным. Как и белоснежный костюм. Да и глаза, бледные, сиреневые, смотрят с той же внимательной проницательностью.

Помедлив, выбираю в качестве посадочной площадки одно из высоких кресел напротив сидящего за столом мужчины, игнорируя мягкий диван, на который мне указали. Ну, а что такого? У нас деловой разговор, а не задушевная беседа. Надеюсь.

Замечаю улыбку, скользнувшую по тонким губам. Похоже, мой намёк Зейраш понимает правильно. Подаётся чуть вперёд, укладывая руки на стол и сцепляя кисти в замок.

— Это не официальная встреча, Лила, — разрушает на корню все мои усилия. — Так что в строгом соблюдении субординации нет необходимости. Мы с тобой просто поговорим, — усиливает эффект, переходя на неформальное обращение, и уже открыто, совершенно по-доброму улыбается, демонстрируя свою искренность. — Тебе же не трудно ответить мне на несколько вопросов?

— Не трудно, — подтверждаю, но тут же уточняю: — Только сначала я хотела бы узнать причину, по которой имею удовольствие с вами беседовать, — несмотря на его заверение, я стараюсь вести себя максимально корректно и тыкать начальству не рискую. Мало ли что.

— Причину?.. — заметно погрустнев, альбинос откидывается на спинку кресла, задумчиво меня рассматривая. — Причину, — повторяет тихо. — Хорошо! — неожиданно резко поднимается, одним быстрым движением активируя технику.

Изображение, появившееся на той стене, где изначально была карта города, повергает меня в шок, и я расширившимися от изумления глазами смотрю на элегантного молодого светловолосого мужчину, стоящего в расслабленной позе в классически обустроенном рабочем кабинете и опирающегося пятой точкой на стол за своей спиной. Попавшее в поле зрения камеры окно демонстрирует вид на равнину, и это доказывает, что запись сделана на Цессе.