Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге

– А в этом у меня есть определённые сомнения, – продолжает свою нотацию. – Мы на войне, и здесь может произойти всё что угодно, – снова разворачивается к нам, демонстрируя самое что ни на есть серьёзное и озабоченное выражение лица. – Во-вторых, – короткий шаг ближе, и рука, скользнувшая в сторону, чтобы подцепить с глянцевой поверхности стола, заваленного бумагами, какой-то лист.

И снова пауза. Дэйль быстро пробегает по документу глазами, бросает его обратно, хмурится, поднимает на нас взгляд, в котором даже самый придирчивый зритель не разглядит ничего, кроме деловой сосредоточенности, и заканчивает:

– Выполняя свои обязательства по отношению к Лиле, я желаю, чтобы она свои также выполнила. И сделала это до того, как состоится церемония. Я теперь слишком занят, чтобы в тот момент, когда вы решитесь, наконец, на ребёнка, бросать свои дела и мчаться к вам. Так что как только Лила забеременеет и военные действия закончатся, вы сможете пожениться и улететь на Цесс. Я объяснил достаточно внятно или мне что-то нужно разъяснить подробнее?

Несмотря на контроль, теперь и его голос становится раздражённым. Ясно, что отчитываться в своих действиях перед подчинёнными альбинос не привык.

– Я всё понял, – озвучивает свою позицию Денаж. – Мы можем идти?

– Ты, да, – разрешает Монт. – Отправляйся на корабль, к которому теперь приписан. А с Лилой у меня ещё будет разговор.

– Но… – теряется меланист. – Мне нужно найти ей каюту…

– Это не твои проблемы, – блондин нетерпеливо его обрывает. – Я о Лиле позабочусь. Твоя же задача, если хочешь стать её мужем, выжить, сделать всё, чтобы эта война закончилась быстро, а мы в ней выиграли, получив всё то, что нам необходимо. Иди! – кивает на дверь.

Харт медлит. Нехотя, но всё же отступает, выпуская меня из объятий. Я, оглянувшись, вижу в его глазах растерянность пополам с сомнением и горько про себя усмехаюсь. Да, мой дорогой, вот ты в один миг и лишился того, чего так страстно желал. Будет великим счастьем, если альбинос сказал правду и его истинные мотивы не отличаются от тех, что он так красиво расписал.

– Ну, наконец-то. Вот упёртый тип! – едва за брюнетом закрывается дверь, раздражённо восклицает Дэйль. Неторопливо подходит, останавливаясь совсем рядом. – Угораздило же тебя с ним связаться! Эх, Лила, Лила, – смотрит с укором. – Что ж с тобой проблем-то столько? Посмотри, до чего всё довела.

– Я довела?! – изумляюсь, отступая от него на шаг. – Я тебе разрешала забирать мой кулон? Или настаивала на том, чтобы ты не отказывался от обязательств, которые себе присвоил? Или просила меня искать? Это ты, – тычу пальцем в его грудь, – ты сам портишь всем жизнь. И себе в том числе!

На лице альбиноса расцветает улыбка, мою руку, так удачно оказавшуюся в пределах досягаемости, он перехватывает, а я, набрав очередную порцию воздуха, замолкаю, захлебнувшись возмущением. Но не сдаюсь.

– Не смей! Ко мне! Прикасаться! – чётко выделяю слова, глядя прямо в его наглые глаза.

Ну а поскольку эффект нулевой и моё запястье по-прежнему в плену цепких пальцев, ещё и отталкиваю его в попытке освободиться. А через секунду уже лежу спиной на столе, с заведёнными за голову руками, которые прижимает к гладкой поверхности нависающий надо мной, озабоченный только собственными страстями субъект.

– Не наигралась? – ухмыляется. – А я думал, что хоть жизнь тебя научит ценить то, что имеешь.

– Твою опеку? – несмотря на уязвимое положение, мне становится смешно. – Или твою навязчивую идею со мной переспать?

– Дихол! – взрывается Монт. – Лила! Какая же ты… – он сжимает зубы, чтобы не «обласкать» меня чем-нибудь специфическим. В конце концов, находит эпитет: – Глупая! Да если бы я хотел банального физического удовлетворения, взял бы тебя давным-давно, ещё на Цессе, и наплевал на последствия! Сделал бы это, даже не заморачиваясь насчёт того, что у тебя после не было бы детей! Или отымел бы прямо здесь и сейчас! Без долгих прелюдий и разговоров! Меня бы не остановили никакие моральные принципы! Я бы получил от тебя то, что мне нужно, и можешь не сомневаться, представил всё так, чтобы никто, слышишь, никто не смог меня обвинить!

В его глазах появляется настоящая злость, и мне становится страшно. В перспективе быть убитой и вышвырнутой за борт приятного мало, а между его словами читается именно эта угроза. Наверное, на моём лице мои мысли всё же отражаются, потому что Дэйль прикрывает веки, что-то бормочет, выдыхает, успокаиваясь, и, наконец, отстраняется, вздёргивая меня следом. Сильным движением отправляет в кресло, вцепляясь пальцами в спинку второго и подтягивая ближе.

– Так что прекращай меня провоцировать и давай нормально, спокойно поговорим, – усаживается напротив, укладывая ногу на ногу. Разглаживает складку на белых брюках, поправляет китель и сцепляет пальцы в замок, опираясь локтями на подлокотники.