Примархи

Один из них — генерал, судя по богатству униформы и сидящему на его плече ручному ястребу с цилиндром для сообщений, шагнул вперед. Он держал инфопланшет и открыл рот, чтобы заговорить, но Хенрикос заставил его замолчать поднятой рукой. Он умышленно использовал кибернетическую.

— Снимайтесь с лагеря, — сказал он прямо. При такой эмоциональности Железнорукий мог говорить бинарным кодом. — Все.

Заговорил второй офицер с испуганным лицом. Его кираса была снята, а мундир расстегнут. Он явно предпочел бы остаться.

— Но, милорд, у нас только…

Хенрикос счел те три секунды, что он позволил говорить офицеру, как уступку, которую он не повторит.

— Никаких исключений. Легион наступает, а значит и вы. Соберите свои дивизии или же можете обсудить свои возражения с этим. — Он постучал по кобуре с болтером на бедре. — Это приказ Лорда Мануса.

Только главный медикус был непреклонен.

— Если мы выступим сейчас, наши больные и раненые погибнут. — Он осмелился бросить сердитый взгляд через свои очки в проволочной оправе. К счастью для него Хенрикос не воспринял это как вызов его власти.

— Да, погибнут, — сказал Железнорукий, очевидная дрожь сожаления в голосе удивила его.

Офицеры сели, или точнее рухнули. Хенрикос взял инфопланшет и одним взглядом изучил информацию.

Затем он вышел.

Перед ним раскинулась пустыня, подобно позолоченному океану, отшлифованному солнцем.

На вершине серповидного холма Феррус Манус изучал предстоящий маршрут. Вместе с ним была группа офицеров, в то время как ряды легионеров ждали внизу.

Примарх взглянул на географический гололит, проецированный с планшета в руке Сантара. Он изучил широкие дюны, базальтовые пещеры и бесконечные песчаные равнины в зеленом монохроме, после чего повернулся к пустыне.

— На горизонте ничего… — пророкотал он, но затем прищурился, словно различив то, что только он, благодаря хваленому генетическому происхождению мог увидеть. — Но в воздухе есть помутнение, возмущение…

— Вероятный теплообмен, милорд, — сказал Рууман, всматриваясь в выжженную долину бионическими глазами. Гироскопические фокусирующие кольца стрекотали и щелкали, фасеточные апертуры клацали снова и снова в различных конфигурациях, когда новые спектры накладывались на его зрение. — Который предполагает наличие аванпоста или бастиона.

— Я тоже вижу, — сказал Десаан, анализируя обстановку через визор. — Вероятно, аванпост каким-то образом замаскирован.

Сантар рассмотрел долину через магнокуляры. Она была покрыта скалами цвета кости, отбеленными солнцем. Некоторые выступали из земли как пальцы скелета или группами, напоминая грудную клетку какого-то огромного, но давно умершего хищника. А также символы; ему казалось, что он видит рунические узоры в расположении скал.

— Он должен быть там, — сказал Феррус, прервав мысли Первого капитана.

Пылевой вихрь медленно кружился по дну долины. Сантар посчитал, что увидел крошечные звездные вспышки в клубящемся облаке и неестественные тени, которые не могли быть вызваны солнцем. Он моргнул и все исчезло, но пылевой вихрь сгустился.

Сантар выключил гололит и отдал планшет одному из немногих действующих сервиторов, а магнокуляры вернул Шадраку Медузону.

— Даже если мы поспешим, наше продвижение по долине будет медленным, — сказал он, оценивая все тактические варианты. — Но обход вокруг впадины займет еще больше времени.

Рууман провел быстрое вычисление своей бионикой.

— Четыре целых восемь десятых километра от места спуска, Первый капитан.

Сантар кивнул Железнотелому, но обратился к примарху.

— Возвышенность дает больше преимущества, но вынудит нас двигаться колонной. В долине наши части смогут рассредоточиться, но будут дольше времени находиться под воздействием врага. В ней есть что-то невидимое для меня… угроза.

Феррус оглянулся через плечо.

— Суеверие уже заразительно, адъютант? — спросил он, словно поделившись знакомой шуткой с Сантаром. Примарх часто делал это.

— Доверьтесь моим инстинктам, примарх.

— За которые я не могу порицать тебя. — Попытка Ферруса примириться не затронула его холодных глаз. Он тоже смотрел на долину, словно уже увидел то, что Сантар описал, но решил проигнорировать. — Меня больше не задержат. Мы пойдем по долине.

— Послать сначала скаутов для разведки? Мы не знаем что там.

— Нет ни одного, — ответил Медузон, держа в опущенной, расслабленной руке болтер. Черты его узкого лица были острыми, как клинок, и когда капитан нахмурился, это впечатление усилилось.

В разговор двух капитанов вмешался голос Биона Хенрикоса. Сержанта вызвали на импровизированный совет для того, чтобы выступать от имени дивизий Армии, поскольку ни один из их офицеров не смог сделать это и при том достаточно быстро для нетерпеливого примарха. Хенрикос был коренастым воином, с развитой мускулатурой, но пластикой мечника. Свидетельством этого был медузанский клинок, пристегнутый к бедру.

— У меня есть предложение, милорд, — сказал он, опустившись на одно колено, но задрав подбородок и выпрямив плечи. Бион получил звание сержанта недавно, и впервые обращался напрямую к своему повелителю и примарху.