Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия

В ныне действующем Законе «О милиции», наряду с тем, что на деятельность сотрудника милиции распространяются положения законодательства о необходимой обороне и крайней необходимости, установленные законодательством, в ч. 3 ст. 23 закреплено положение, в соответствии с которым «сотрудники милиции не несут ответственности за вред, причиненный правонарушителю применением в предусмотренных настоящим Законом случаях… огнестрельного оружия, если причиненный вред соразмерен силе оказываемого противодействия». Однако критериев соразмерности между «вредом, причиненным правонарушителю» и «силой оказываемого противодействия» закон о милиции не раскрывает.

Более четкие правовые рамки соразмерности установлены в п. 3 ч. 2 ст. 24 Федерального закона от 27 мая 1996 г. «О государственной охране» (с изменениями от 18 июля 1997 г.), в котором подобное положение изложено следующим образом: «сотрудники федеральных органов государственной охраны не несут ответственности за моральный вред, убытки и вред охраняемым уголовным законом интересам, причиненные ими в связи с применением в предусмотренных настоящим Федеральным законом случаях физической силы, специальных средств или оружия, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны либо крайней необходимости, или превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, или совершение умышленного преступления во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, а также в условиях обоснованного риска. В иных случаях ответственность наступает в порядке, установленном федеральным законодательством»[132].

Отсюда следует, что правомерность применения огнестрельного оружия сотрудниками государственных военизированных организаций законодатель связывает не только со строгим соблюдением специальных норм, устанавливающих основания, условия и порядок его применения (т. е. норм, которые регламентируют сами действия сотрудника по применению оружия), но и со степенью тяжести наступившего при этом вреда (т. е. нормами, исключающими ответственность за последствия совершенных в соответствии с законом действий), не указывая, какие из них должны играть решающую роль.

Однако решение вопроса о роли и взаимосвязи норм административного и уголовного права при определении правомерности применения сотрудниками государственных военизированных организаций огнестрельного оружия имеет принципиальное значение для выбора наиболее оптимальной модели правового регулирования данной меры принуждения, характера и содержания корректировки административно-правовых норм, устанавливающих правила применения огнестрельного оружия.

Как уже отмечалось, огнестрельное оружие, как мера административного принуждения (защиты), применяется сотрудниками государственных военизированных организаций непосредственно на месте и в момент совершения наиболее опасных противоправных действий в качестве первичной охранительной реакции на противоправное поведение.

В связи с этим применение оружия сотрудниками в установленных законом случаях происходит, как правило, в сложных психологических условиях конфликтной ситуации, вызывающих эмоциональные состояния, которые резко сужают деятельность интеллекта и поражают волю[133]. В таких условиях довольно сложно с самого начала точно определить, представляет ли общественно опасное деяние и в какой степени угрозу для жизни или здоровья, т. е. предугадать, какие последствия наступят– смерть или тяжкие телесные повреждения[134]. Трудно, далее, предугадать последствия, которые могут наступить от выстрела из табельного оружия в момент его производства сотрудником и сопоставить их с угрожающим вредом. Вполне очевидно, на наш взгляд, что сделать все это легче стороннему наблюдателю, нежели человеку, обязанному активно действовать в той или иной экстремальной ситуации, сопряженной с большими физическими и психологическими нагрузками. На сложность применения норм, определяющих правомерность применения огнестрельного оружия, в условиях реального инцидента не раз указывалось на страницах ведомственной периодической печати[135]. Поэтому очень важно, как справедливо отметил С. Донцов, «чтобы соблюдение условий правомерности применения оружия было реально достижимо в экстремальной ситуации»[136].