Примерный сын (ЛП)

на время креветок. Перспектива появления денег в ее кошельке заставила ее забыть об огорчительных неурядицах с ее бывшим. Сейчас она ласково поглаживала Паркера и сделала нечто окончательно и бесповортно запретное – дала псу цыплячье крылышко со своей тарелки. Это не метод воспитания собаки, но я ничего не сказал ей, потому что тема сегодняшнего разговора – отнюдь не обучение моего пса.

- Значит, по-твоему, я должна отправляться на пенсию.

- Нет, ма, это совсем не так, – сейчас наступало самое худшее. – Я только хочу, чтобы тебе жилось

спокойно и удобно, хочу обеспечить твое будущее. Я не знаю, но, по-моему, тащить на себе такой магазин тебе уже слишком тяжело. Ты устала. Я хочу сказать…

Она не дала мне продолжить.

- Избавиться от меня, вот чего ты хочешь.

- Так о какой сумме, хотя бы приблизительно, мы говорим? – сестра талдычит о своем. – У меня

тут мысль. На эти деньги я куплю машину Даниэлю. – Даниэль это как раз тот самый бывший, которого она ненавидит. С Луисом, еще одним бывшим, вторым по счету, сестра, к счастью, чудесно ладит; он просто святой. С Эрнесто, самым первым, она не враждует, потому что он аргентинец, и половину времени живет там. – Мне нужна машина, на худой конец, подержанная.

- Мама… – обратился я к матери, стараясь направить разговор в действительно интересующее

меня русло, но Нурия не собиралась уступать главную роль.

- Десять тысяч евро? Сколько может стоить магазин? Двадцать тысяч? Сто тысяч?

Я не удостоил ее ответа, хотя игнорировать сестру было трудно, поскольку она продолжала

баловать Паркера, подкармливая его.

- Мам, помещение могло бы оставаться по-прежнему записанным на твое имя, я платил бы тебе за

аренду, а ко мне перешло бы владение магазином, потому что если ты думаешь…

- Это дело я должна обдумать, – изрекла мама.

Я замолчал. До этой минуты мне удавалось действовать по плану, составленному Бланкой. Нурия

воспользовалась моим молчанием, чтобы громко вопросить:

- Мне причитается такая же часть, как и ему, да, Хорхе?

Хорхе работает в какой-то посреднической фирме, и сестра уже хотела втянуть его в паучью сеть

хитросплетений, сотканных ее любовными отношениями, в которых все перемешалось и запуталось, ничем не заканчиваясь. Однако Хорхе был благоразумен, и, оценив увиденное, не стал марать себя, ввязываясь в дрязги, хотя все мы знали, что не присоединиться в такой момент к сестре подобно смерти, ибо позже однозначно разразится скандал. Нурия из тех людей, кто либо с нами, либо против нас.

Я решил пойти в контратаку – в конце концов, сестра не мать.

- По завещанию – да, Нурия, но я работаю там все время с того самого дня, как умер отец, в то

время как ты – нет. Это не одно и то же, – съязвил я. – И не подкармливай Паркера за столом!

- Что-то я не понимаю, – ответила она.

Сестра порядком мне надоела, я был сыт ею по горло. Вместо того чтобы помочь мне убедить

мать, она возводила воздушные замки, но я все же вооружился терпением и продолжил объяснения. Никто и не говорил мне, что будет легко.

- Послушай, дорогуша, я хочу сказать, что все эти годы я многое вкладывал в магазин. И еще...

когда пайщик не вкладывает в дело ни гроша, его акции обесцениваются.

- Ты тоже ни гроша в него не вложил, – величественно сказала мать, шевеля торчащими из-под

гипса пальчиками. То, что до этого момента мама хранила молчание, соблюдая спокойствие, не означало, что она смирилась, или то, что она хотя бы чуточку согласна со мной.

- Но я ухлопал на него кучу времени, мама, а это тоже вложение капитала. Мои акции из тех, что

мы разделили с Нурией, количественно выросли. Их стало больше.

Меня расстроил недвусмысленный намек матери о деньгах, о моем недостаточном вкладе. У меня