Примерный сын (ЛП)

— Послушай, если тебе с мамой что-нибудь нужно, ты только попроси. Я вижу, она поправляется.

— Я знаю, что она уже спустилась, я даже пальто на нее не надел. Я как раз был в ванной, а она, ну ты же знаешь, как она нетерпелива.

— На то и существуют соседи. Посмотрим, может сегодня вечером я поднимусь проведать ее и составлю ненадолго компанию.

Компанию ненадолго? Я улыбнулся своим мыслям, представив ужас на лице матери, когда прозвонит дверной звонок и появится Фатима. Иногда я даже боюсь, что однажды терпение у мамы лопнет, и она отвесит соседке смачного пинка, а то и побьет. Посмотреть на это было бы забавно, но неприятно.

— Поднимайся-поднимайся, когда захочешь. А сейчас я ухожу, Фатима, я спешу.

— Так ведь и я тороплюсь. Я иду к одиннадцати часам на мессу. До свидания, Висенте, до свидания, милок.

Тяжело думать, что ничему нет объяснения, трудно принять, что предметы действительно бездыханны, и что наша жизнь не имеет особенного чувства и глубокого значения; получается, что все не более чем слепой случай, и у нас нет души. Фатима, естественно, прежде чем согласится с подобной идеей, предпочтет думать, что сам Бог или Пресвятая Дева Кармен, или Благословенный Святой Петр сидят среди коробок, дергая нас за всевозможные ниточки. Однако я до такого не дорос, и слово “бог” мне ни о чем не говорит, а созданные религии тем паче. Это касается и части коммунистических заветов, на которых меня растили. Но хоть я и не верю в бога, но верю в души. Не в те, что отправляются на небеса или мучаются в аду, и о каких пекутся люди типа Фатимы, еженедельно отстаивающие мессу и время от времени заказывающие службу на помин души. Нет, я верю в иного рода души. Если бы я не верил в души, во что-то невидимое, я не злился бы на жизнь, на какие-то вещи, на эти незримые ниточки, которые согласно распорядку или намерению, выходящему за пределы материальности вещей, незаметно управляют вышеупомянутыми вещами, делая так, что бутерброд всегда падает маслом вниз, или же ты остаешься в магазине без кофе именно в тот день, когда он тебе больше всего необходим. Я верю в следы, которые люди оставляют на вещах, которых они касались, и в душах других людей, иногда положительные, иногда отрицательные. Верю в случайности, потому что в одних случаях мы знакомимся, в других нет, благодаря песне, книге или написанной красивым почерком рекламке в руке. Такой была душа при помощи которой отец расспрашивал меня обо всем во сне. Такой, и только такой.

На велосипеде я добрался до вершины горы. Небольшая поездка по Каса де Кампо сегодня меня не устраивала. [Каса де Кампо — самый большой парк Мадрида] Разве не имел я душу улитки? Тогда жми до последней цели — вершины Педриза на маршруте Зетас, говорящее название. [Зетас — велосипедный круговой маршрут по горному массиву Сьерра-де-Гвадаррама в районе Мадрида. Начальная и конечная точка маршрута гора Педриза (Каменная стена), длина 52 км с перепадом высот 1542 м] В словаре говорится, что глагол ошибаться означает не только допущенную ошибку, но и заблуждение, растерянность. Именно таким я себя и видел — едущим на велосипеде по Педризе, допустившим ошибку и потерянным, интуитивно чувствующим, что с Кориной я шел по прекрасной, цветущей, солнечной дороге, но в какой-то момент, непонятно как, свернул с нее и больше никогда не ступлю на нее снова. Я крутил педали и изводил себя, мысленно прокручивая все поступки и дела, просматривая каждое свое действие, стараясь вспомнить каждое сказанное мною слово, чтобы найти свою оплошность. В моей голове все перепуталось: и то, что я сказал, и что не говорил, в первую очередь, что не говорил, и что сказал плохого. Я считал, что моя ошибка была ужасной, просто чудовищной. Я был убежден — не оступись я, и с Кориной все могло быть по-другому, даже если она была замужем, имела двоих детей, лгала мне. Я преисполнился тревоги, видя во всем лишь роковую тень своей некомпетентности. По дороге мне попалась закусочная. В глубине ее за дальним столиком сидела группа экскурсантов, отмечая чей-то день рождения. Кто-то пел под гитарный перебор:

Вернуться в семнадцать лет, прожив сто лет, это все равно, что расшифровывать символы, не умея этого делать…