Приметы весны

— Хорошо, запишем в президиум Александра Гнатюка. — Вынув из пиджака записную книжку, он записал первые фамилии. — Еще я предлагаю избрать в президиум Игната Григорьевича Сокирку, воспитавшего такого хорошего сына.

Люди поняли, что это следует приветствовать, и недружно, вразброд зааплодировали. Кто-то сказал:

— Правильно!

— И еще я предлагаю избрать в президиум одну женщину. Я ваших людей не знаю, вы сами назовите, кого из женщин вы хотите избрать. По Конституции женщины имеют такие же права, как и мужчины. Хорошо, если в президиуме нашего собрания будет женщина. Прошу вас, назовите фамилию женщины, которую вы больше всего уважаете.

— Жибазову, — крикнула Замбилла.

— Это старуха, что сидит рядом с отцом, — шепотом сказал Михо.

— Хорошо. Значит, есть предложение в президиум нашего собрания избрать кандидата в депутаты товарища Сокирку Михо Игнатовича; его отца Игната Григорьевича; от женщин товарищ Жибазову; агитатора, который прикреплен к табору, товарища Гнатюка Александра и меня. Кто за это предложение, поднимите руку. Кто не хочет голосовать за этих товарищей, сейчас руки не поднимайте.

Нерешительно, один за другим люди подняли руки. Сигов подсчитал — четырнадцать.

— Кто против? Теперь поднимите руку те, кто не хочет, чтобы этих, людей избрали в президиум.

Люди оглядывались, никто не поднял руку.

— Значит, как говорится, принято единогласно. Теперь прошу товарища Михо Сокирку, его отца, товарищ Жибазову и товарища Гнатюка выйти сюда, в президиум. Мы будем управлять собранием.

Саша и Михо подошли к Сигову и сели рядом с ним. Игнат неловко потоптался на месте, взглянул по сторонам, потом чертыхнулся и тоже подошел к Сигову. Старая цыганка продолжала сидеть на своем месте. Иван Петрович подал ей руку.

— Пойдемте, товарищ Жибазова. Это вам почет от табора. А от почета, если заслужил его, отказываться не полагается…

И вот по одну сторону костра оказалось пять человек, а по другую — сросшаяся, с трудом различимая в сумерках масса. Сигов, усевшийся было рядом с членами президиума на земле, встал и голосом уже совсем обычным, таким, каким говорил всегда на собраниях, сказал:

— На повестке дня у нас один вопрос: встреча с кандидатом в депутаты городского Совета товарищем Сокиркой Михо Игнатовичем. Возражений нет? — Он обождал секунды две и, так как никто не нарушил молчания, продолжал: — Значит, принято.

Пробежал взглядом по лицам застывших в ожидании людей, совсем неожиданно почесал за ухом, словно скорбя по поводу того, что собрание идет не так, как ему хотелось, но за этим жестом последовала улыбка. И уже другим тоном Сигов сказал:

— Вот что я хочу вам сказать, товарищи. Некоторые цыгане не верят коммунистам, думают, что мы их обманываем. А вот вы скажите: какой нам интерес обманывать? Людей у нас на заводе и в некоторых колхозах не хватает, потому что строят у нас в стране много и заводов, и клубов, и школ. И люди теперь нарасхват, на вес золота. Очень мы рады, когда к нам приходят поступать на работу. Только не ради того, чтобы еще двадцать рабочих было на заводе или в колхозе, мы зовем вас бросить кочевать. Вчера вот мы с завода рассчитали двух рабочих. А люди нам нужны. А почему рассчитали? Потому, что они пошли против коллектива, не хотели трудиться так, как все трудятся, а хотели прожить за счет других… Так, как ваш Чурило.

В толпе одобрительно загудели.

— Почему мы говорим, чтобы вы перестали кочевать и шли на завод или в колхоз? — спросите вы. Не я вас зову, а наша Коммунистическая партия, наше правительство. А зачем им это? Какой им интерес, что вы кочевать перестанете? И вот тут я хочу сказать о нашей партии, о нашей стране. Ленина и Сталина, которые организовали нашу партию, партию коммунистов, много раз арестовывали, в тюрьму садили, в Сибирь высылали. А за что высылали?

Сигов увидел напряженные лица людей.