Примириться с ветром

— Ну и язва же ты, Максим. Лушче произнеси вслух: Ур-су-ла, Кат-рин, Жас-ми-на. Звуки переливаются, словно родниковая вода из глиняного кув­шинчика в фарфоровую чашечку. Так вот, из трех рас, напоминаю специально для тебя — негроидной, европеоидной и монголоидной, — европейцы оказа­лись самыми жизнестойкими и разнесли свой генофонд по всему миру. Все другие праматери — дочери Евы — в генетическом смысле изничтожились в Европе, не оставив и следа в нас теперешних.

— И чья же ты дочь, солнышко мое?

— А ты знаешь, чьим сыном являешься?

— Своей матери, — ответил без промедления.

— Хутор. Провожу ликбез. Существует два вида ДНК. Одна из них — ДНК отцовской линии, которая передается от отца к сыну и так далее всем потомкам мужского пола. Другой вид — материнская ДНК. Только женщины переда­ют ее потомкам. Мужчины и женщины получают эту ДНК от своих матерей, а те — от своих женских предков, и эта очередь потомков растягивается на сотни тысяч лет. В нашем с тобой случае речь идет о европейцах, если верить данным того английского генетика. Не то Спайкса, не то Сайкса, забыла. Быва­ет с нами, женщинами. Поэтому, вероятнее всего, мы произошли от.

— От Урсулы, — шучу, пытаясь помочь Одиночнице-Печальнице.

— Мимо. Старшая из семи праматерей Урсула жила, если не ошибаюсь, 45 тысяч лет назад в нынешней Греции! Да-да, Урсула — родоначальница греков. Она отличалась стойкостью и грациозностью. А Ксения разводила костры и нянчила детей на южных берегах Черного моря, недалеко от лесов, в которых обитали волки и медведи. И было это 25 тысяч лет назад.

— Завидую твоей памяти, — поддел я землячку.

— Учись, пока время есть, — парировала девушка, гордо выставив под­бородок. — Могем, помним еще кое-что. Скажи, тебе неинтересно? — в ее взгляде мелькнуло разочарование.

— Очень интересно. Прости мне мою несдержанность. Просто ты ста­новишься очень серьезной, когда рассказываешь о чем-нибудь древнем и мне не известном. Хотел тебя немного развеселить. Прости, девочка моя. Тебя я готов слушать бесконечно. Хоть об Арктике, хоть об Антарктике. А хочешь, Библию пересказывай. Только не молчи. Простишь наглеца?

Я шел неуверенным шагом, пятясь, лицом к ней, не сводя глаз с каприз­ного личика моей спутницы.

— Не грузись, — наконец прыснула смехом Печальница. — Посмотрел бы ты на себя сейчас. Не иначе школьник-проказник перед строгой матема­тичкой. Легко мне с тобой, школьник-проказник. Уютно и надежно, я уже говорила об этом. Чувствую себя, словно у Бога за пазухой, в крайнем слу­чае — в резиденции патриарха русской православной церкви.

— Почему же русской, а не греческой? Она в данный момент ближе.

— Ты все шутишь. Не буду больше признаваться в сокровенном.

— И я не скажу, о чем мечтаю.

— Ну, здесь не надо быть Вангой, чтобы раскрыть, пан Максим, ваши мечты-желания, — Печальница склонила голову к плечу. — Отель, номер, постель и мы, голенькие и вспотевшие.

— Ого, снайпер. В десятку, — смущенно бормочу себе под нос. Не ожи­дал хода конем от Печальницы. Никак не удается ее просчитать.

— Не спеши. Никуда оно от нас не денется. Расслабься. А то застыл столбом.

Только в этот момент замечаю, что стою на месте как вкопанный. Ошело­мила меня красавица своей открытостью.

— Идем, не мешай людям гулять, — Печальница взяла меня под руку. — Дальше рассказывать о прародительницах? Или желание слушать пропало?

— Нет-нет, — поспешил я уверить историка-любителя. — С удовольстви­ем послушаю. Возможно, когда-нибудь щегольну своей осведомленностью. Продолжай, мое солнышко.

— Запоминай. За Ксенией следует Тара, которая жила 17 тысяч лет назад. Она олицетворяла собой твердость и нерушимость. Родина Тары в нынешней Тоскане, главный город которой — Флоренция. Ты не был во Флоренции?.. Я тоже не была. Значит, у нас есть к чему стремиться. Но речь не об этом. Там еще до римлян жили таинственные этруски. Впрочем, свое начало этот исчез­нувший народ берет не от Тары, потому что его корни — не индоевропейские. Потомки Тары двинулись на север — в будущие германские земли. К слову, я очень люблю немцев и мечтаю выйти замуж за одного из них, — Одиноч- ница-Печальница пытается поймать мой взгляд. Ей интересна моя реакция. Я же, словно соляной столп, стараюсь не показывать никаких эмоций. В душе начинаю ненавидеть абстрактного немца.

— На север, в нынешнюю Францию, двинулись с Пиренейского полу­острова многочисленные потомки Вельды. Жасмина родом из современной Сирии, — говорит Печальница ровным голосом. Кажется, будто текст она заучила. Возможно, это своеобразная фишка студенточки. Чтобы придать себе лоска и блеска в глазах туповатых (а почему туповатых? я себя тако­вым не считаю, хотя никогда не слышал о семерке прародительниц) юношей и мужчин в самом расцвете сил (ну и штамп — каких сил? — физических, психических, интеллектуальных.).