Примордиум

Но глыба так и не раскололась. Мы ничего не видели в тот долгий темный день, кроме случайных серебристых вспышек. Нас одолело оцепенение. Ни сон, ни мысли не шли. Вместо мыслей были только тоска и подавленность. Мы ждали, когда что-нибудь произойдет. Только это могло избавить нас от томительного страха и звенящей скуки.

День сменился ночью, за которой настал другой день.

Наконец дождь и землетрясение резко прекратились, словно по властному мановению руки. Сквозь грязную завесу пробился зыбкий солнечный свет молочного цвета, над пропастью появилась двойная… нет, тройная радуга, ее блестящие яркие раскрашенные полосы пересекались, освещаясь с одного края и медленно затухая с другого.

Первой рискнула вылезти Винневра. Она потянулась и сделала несколько шагов по грязи, после чего, выпрямившись, вознесла руки к свету. Девочка беззвучно шевелила губами.

– Кому она молится? – спросил я у Геймлпара, лежавшего на боку и сжимавшего в руке палку.

– Никому, – ответил он. – У нас нет богов, заслуживающих доверия.

– Но мы живы, – заметил я. – За это непременно стоит кого-то поблагодарить.

– В таком случае помолись колесу, – сказал Геймлпар.

Опираясь на палку, он вылез из-под глыбы и впервые за многие часы встал и пошел. Его шатало, однако он держался, поочередно выдирая ноги из грязи.

Я выбрался последним и смело зашагал по твердой земле к пропасти. Внизу никакого движения. Всматриваясь в прозрачный воздух, я подумал было, что все эти люди погибли, утонув или попав под обвал.

Но затем я увидел, как некоторые зашевелились. Один за другим люди вставали и сбивались в группы. Наконец ожила вся толпа. Постояла в замешательстве, но вскоре сориентировалась и продолжила путь. Совсем как антилопы гну.

Но теперь она была гораздо ближе к нам, чем раньше.

Дно рва – основание обруча – поднялось само по себе, будто подпертое плечами гиганта. Глубина пропасти наполовину уменьшилась. Громадный шрам исчезал. Вскоре ров и вовсе скроется, заполненный металлом Предтеч.

В этом чувствовалась сила – присутствие чудовищного божества, если хотите, – которое могло претерпевать большие перемены, получать ужасные раны и все же исцелять себя. В нашей жизни нет ничего более могущественного. Может, молиться Ореолу – не такая плохая идея?

Я простер руки, точно шаман, стремящийся ощутить величие происходящего. Винневра посмотрела на меня как на безумца.

Я улыбнулся, но она молча отвернулась. Похоже, в ее жизни было слишком много дураков.

Мы продвигались почти параллельно пропасти. Винневра, мучительно гадая, почему ее подвели гейсы, все искала способ обойти препятствие. В течение нескольких часов она вела нас вглубь земель колеса, то и дело подходя к краю обрыва, чтобы бросить камешек, будто надеялась почувствовать, как он ударится оземь. Потом качала головой и шла дальше.

Вне всяких сомнений, она пребывала под влиянием Создательницы.

К полудню, когда солнце величиной с ладонь повисло рядом с небесным мостом, прямо над нами, мы сделали петлю, вновь приблизившись к обрыву и краевой стене. Пыль с туманом исчезли. Видимость была хорошей вплоть до самой стены, однако это говорило лишь о тщетности поисков.

В конце рва, останавливая поток людей, из основания обруча сквозь потрескавшиеся камни и почву выпирало величественное сооружение Предтеч: огромная квадратная колонна, наклоненная к стене, – касающаяся ее верха, а затем возносящаяся дальше, выше даже самого воздуха.

Основание колонны занимало площадь порядка квадратного километра. Ее макушку скрывали облака.

Я отвел Винневру в сторону.

– Это место нашего назначения? – спросил я.

Выражение лица у нее было отсутствующим, а взгляд – почти пустым. Она так сосредоточилась на внутреннем зове, что остановилась лишь через несколько секунд. Геймлпар присел на корточки неподалеку, его мучил кашель. Когда приступ закончился, старик посмотрел на стену и медленно покачал головой. Переход измотал его.

Внезапно Винневра выпрямилась и, выпятив челюсть, бодро пошла вперед. Нагнав девочку, я попытался обойти ее. Она покосилась в мою сторону.

– Старику нужно отдохнуть, – сказал я.

Девочка беззвучно шевелила губами. Остановив Винневру и схватив за подбородок, я заставил ее посмотреть на меня.

Глаза Винневры полыхнули безумием, она попыталась расцарапать мне лицо длинными ногтями. Я перехватил ее руки и опустил вниз. Тогда она подалась ко мне, намереваясь укусить за нос.

Увернувшись, я отпихнул ее.

– Прекрати! – сказал я. – Мы не задержимся здесь надолго. Довольно гейсов. Очнись!

Отшатнувшись, она посмотрела на меня, и в глазах стояли слезы. Странно, но от этого страдальческого взгляда у меня перехватило дыхание.

Винневра развернулась и отошла. Геймлпар устало следил за происходящим.

– Оставь ее, – сказал он. – Далеко не забредет.

Я присел рядом с ним. Мы молча смотрели, как Винневра, подойдя к обрыву, осматривает наклонную колонну.

– Это Дворец Боли? – спросил я.

– Я видел Дворец Боли лишь изнутри.

– И какой он внутри?

Геймлпар закрыл глаза ладонями, будто стараясь не вспоминать.