Приморская разруха

Два чародея третьего ранга неспешно и будто бы случайно прогуливались по одной из наиболее крупных улиц Владивостока, рассматривая тот кошмар, в который превратился город. Олегу при этом не мешало даже то, что потерянный при освобождении Владивостока глаз он регенерировать своими силами так и не смог. Пусть даже и пришел к выводу, что это все же возможно. Только потребует от четырех месяцев до полугода восстановительной терапии. Но можно справиться и быстрее, если регулярно осушать врагов или обычный скот при помощи топоров-вампиров. Однако, сейчас волшебник все равно имел великолепное бинокулярное зрение, благодаря протезу, который получилось выбить у интендантов. Весящая грамм двести повязка из металлизированной ткани с рисунком в виде распахнутого ока, скорее всего, являлась трофейной и раньше принадлежала какому-то японцу, но волшебника данный факт не слишком волновал. Работает и ладно, к тому же он артефакт лишний раз помыл, прежде чем к своей голове цеплять. Впрочем как раз сейчас чародей предпочел бы не видеть «красоты» Владивостока, который отличался от себя прежнего примерно также, как поднятый из могилы зомби от человека, которым когда-то было это тело.

Около десяти процентов зданий превратилось в руины, многие несли на себе следы сильного пожара, уцелевшие стекла встречались намного реже, чем выбитые двери, поломы в стенах или пятна не до конца отмытой человеческой крови…И это еще следовало считать более-менее пристойным пейзажем! Портовый район, через который два раза внутрь защитного периметра вламывалась армия вторжения, по понятным причинам пострадал сильнее всего. Впрочем, другим частям оккупированного населенного пункта тоже досталось, как и его обитателям. Олег не знал точных цифр потерь, но предполагал, что число выживших и погибших различалось между собой не слишком сильно. Одни попали под бомбы или оказались разорванф снарядами, иные сгинули в охвативших город во время захвата его врагами пожарах, третьи уже после оказались безжалостно прикончены оккупантами. Горожан убивали за попытку защитить свое имущество от вламывающихся в их дома солдат, готовых унести все от еды до красивой мебели. За отказ выдать свои тайники, пусть даже тех и в помине не было, ведь нападение случилось внезапно и спрятать ценности люди бы просто не успели. За сопротивление при изнасилованиях, которым ничуть не препятствовало начальство и само активно развлекающееся подобным образом. За косой взгляд, полный ненависти. И даже просто так, в целях превентивного устрашения и поднятия боевого духа среди солдат-новобранцев, которых приучали к виду чужой боли и крови. Не звучал смех, если исключить истерические пьяные завывания, доносящие из какого-то кабака. В глазах немногочисленных детей, осмеливающихся выйти из домов, навсегда застыл отголосок пережитого ужаса. Пропали с улиц женщины, старающиеся выглядеть красиво. Число калек и просто перевязанных грязными тряпками раненных превышало тех, кому повезло отделаться только испугом.

-Думаю, мы удалились от штаба достаточно, чтобы счесть все приличия соблюденными, — напомнил боевому магу третьего ранга его спутник, находящийся на той же ступени иерархии волшебников, но имеющий куда более высокую должность и социальный статус.

-Благодарю, Николай, было очень приятно с вами работать, – Олег без сожаления проследил за тем, как вытряхнутый им из рукава банковский вексель на пятьсот золотых исчезает в кармане пожилого майора, носящего на груди медаль за выслугу лет и беспорочную службу. На ней на красовались перекрещенные кинжал и походная чернильница-непроливайка. Причем последняя своими формами несколько напоминала страдающую ожирением крысу за счет пузатого днища, цепляющихся к поясу или одежде карабинчиков-лапок и длинного носика с парой герметичных застежек-ушей. Тот, кто утверждал внешний вид наградных знаков для армейских бюрократов, подошел к своей работе с некоторой долей юмора, поскольку более нелепый и оскорбительный рисунок следовало еще поискать. Или он намекал на то, что спиной к владыкам хозяйственных ведомостей, отчетов и личных дел лучше не поворачиваться, поскольку они привыкли делать гадости не врагам, а своим?