Примула. Виктория

«... — А я уже ничему не рада, — вздохнула Королева. — Забыла, как это делается. Тебе повезло: живёшь в лесу, да ещё радуешься, когда захочешь!

   — Только здесь очень одиноко! — с грустью промолвила Алиса. Стоило ей подумать о собственном одиночестве, как две большие слёзы покатились у неё по щекам.

   — Ах, умоляю тебя, не надо! — закричала Королева, в отчаянии ломая руки. — Подумай о том, какая ты умница! Подумай о том, сколько ты сегодня прошла! Подумай о том, который теперь час! Подумай о чём угодно — только не плачь!

Тут Алиса не выдержала и рассмеялась сквозь слёзы.

   — Разве, когда думаешь, не плачешь? — спросила она.

   — Конечно, нет, — решительно отвечала Королева. — Ведь невозможно делать две вещи сразу!..»

Явно приближалось время, когда на вопрос: «Который теперь час?», возможно будет дать ответ: «Час войны»!..

А покамест Гладстон пребывал в раздражении. Проведя избирательную реформу, Дизраэли частично выбил из рук либеральной партии её оружие... В Ирландии постоянно совершались преступления, убийства, грабежи. Ирландия хулиганила. Впрочем, она всегда такая. Гладстон заявил: «Моя миссия — умиротворение Ирландии». Дизраэли проиграл выборы. Он мог бы получить звание пэра и остаться спокойно в Палате лордов. Но он не считал возможным покинуть проигравшую партию тори, свою партию. Он занял в Палате общин пост лидера оппозиции. Королева предлагала ему пэрство. В ответ он попросил, чтобы титул, подобающий супруге пэра, получила бы его жена Мэри Энн. Сам он хотел оставаться просто Дизраэли. Королева очень мило согласилась с ним. Он выбрал для Мэри Энн фамилию «Биконсфилд» по названию городка в Букингемском графстве. В своём романе «Вивиан Грэй» Дизраэли уже описал вымышленного им лорда Биконсфилда. Теперь Мэри Энн стала виконтессой Биконсфилд, а Дизраэли предпочёл остаться по-прежнему просто Дизраэли.

Между тем Англия ожидала от него решительных действий. Лев и Единорог должны, просто-напросто обязаны драться! Вот сейчас Дизраэли сокрушит Гладстона. А Дизраэли не сокрушает. Дизраэли занял выжидательную позицию. Пусть Гладстон попробует умиротворить Ирландию, пусть новые законодательные акты кружатся над ней, легковесные, как воздушные змеи. Ирландия и не таких обламывала!

Дизраэли острит, Дизраэли шутит. В одном из салонных собраний дочь Гладстона спрашивает его мнение о каком-то зарубежном политике.

— О! Это самый опасный человек в Европе, кроме меня, если верить Вашему отцу, и кроме Вашего отца, если верить мне!..

Дизраэли пишет роман. Этот роман называется «Лотар». В этом романе рассказывается о молодом, очень благородном человеке, наследнике большого состояния. Три женщины, три красавицы, борются за место в сердце Лотара. Эти женщины олицетворяют католичество, революцию и верность британским национальным традициям. Побеждает леди Корисанда — олицетворение национальных традиций. Вся Англия читает роман лидера оппозиции. Роман переводится на русский язык в далёкой и близкой России. Достоевский читает «Лотара». Достоевский внимательно следит за появлением новинок современной ему европейской литературы. Достоевский, литератор, наделённый необыкновенной восприимчивостью, мгновенно пишет собственный роман. Достоевский привык торопиться, привык работать быстро, ему надо деньги зарабатывать, он зарабатывает деньги писательским трудом. Итак, молодой благородный аристократ; женщины борются... Две женщины... Нет, всё-таки три женщины!.. Настасья Филипповна Барашкова — оскорблённая добродетель. Аглая Епанчина — страстная и замороженная добродетель. Вера Лебедева — кроткая добродетель... А! Ну её, Веру!.. Двух баб хватит... Молодой наследник... лорд... князь... Очень много говорит... Перетолковывает на свой, очень православный, очень патриотический лад речи то Лотара, то Корисанды. Но хорошего конца не ждите! Очень многие погибнут. В частности, погибнет главный герой, он лишится разума. А роман будет называться — «Идиот»! «Лотар» означает «сильный», «великолепный». А «Лев» — это и есть «лев»! И, между прочим, герой Достоевского не просто «Лев», он ещё и «Лев Николаевич». Таким образом, ещё и выходит, что самый значительный русский оппонент, противник Достоевского, Лев Николаевич (то есть сами знаете, кто! А кто? А Толстой!) — идиот!.. Ах, Достоевский! Самый викторианский из наших русских писателей второй половины девятнадцатого века. Викториански страстно любящий добродетель и ненавидящий порок. Эпилепсией, однако, Лотар не страдает. Все эти несчастненькие, униженные и оскорблённые — это не по части Дизраэли, это уже — Диккенс.

Достоевский учится у английских прозаиков и, как всякий (ну, почти всякий!) ученик, ненавидит своих учителей. И от ненависти бунтует. И в бунтарском порыве меняет местами порок и добродетель. И он не поцелует руку своему учителю Дизраэли, как не поцелует Грушенька ручку Катерины Ивановны! Уж лучше укусить!.. Страстный викторианец Достоевский...