Примула. Виктория

Архиепископ Кентерберийский и лорд-чемберлен, управитель королевского двора, лорд Конингем, ждали в одной из гостиных Кенсингтон-паласа. Время словно бы ускорило свой ход. Но принцесса Уэлльская ещё ничего не знала.

Она вернулась в спальню, по-прежнему отделённую лишь арочным проёмом от спальни герцогини-матери. В ночнике на круглой подставке догорала свеча. На ночном столике смутно бликовал графин с охлаждённой водой. Она налила в стакан воды и жадно пила...

Вдовствующая герцогиня появилась так внезапно, выросла её фигура в чёрном платье перед глазами принцессы Уэлльской, её единственной дочери, словно волшебное дерево в сказке. Виктория поняла...

Её ждали лорд-чемберлен и архиепископ Кентерберийский. У неё не оставалось времени вызвать звонком камеристку. Она побежала как была, в капоте, в комнатных туфлях, запахивая на груди кашемировую шаль...

Король скончался в начале третьего часа ночи. Лорд Конингем опустился перед ней на колени и поцеловал ей руку...

Было шесть часов утра.

Она вернулась к себе. Камеристка расчесала и убрала её волосы, застегнула крючки платья, приладила кружевной ворот, повязала бархотку. Королеве подали лёгкий завтрак — булочки с маслом и кофе.

Она прыгнула через ручеёк, навсегда отделяющий детство от всей дальнейшей жизни. Юность и зрелость манили яркостью и плодоношением...

Она... «...бросилась ничком на мягкую, как мох, лужайку, на которой пестрели цветы.

— Ах, как я рада, что я, наконец, здесь![49]»

Она не боялась... Она уже знала, что её голова предназначена для тяжёлой золотой короны!.. А королева может быть очень сильной фигурой.

В девять часов утра в Кенсингтон приехал лорд Мельбурн.

Он был старше королевы на сорок лет! Он рассказывал ей весьма полезные и интересные сведения о жизни и возможностях правления страной...

   — Мадам, вы грустите?.. — (к ней теперь возможно было именно так обращаться — «мадам»!).

   — Я не имею на это права...

Ещё недавно герцогиня-мать запрещала ей разговаривать с кем бы то ни было с глазу на глаз. А сегодня в течение двух часов — с девяти до одиннадцати утра — Виктория дала аудиенции своим премьер-министрам и с каждым из них беседовала именно один на один. Каждому из них, и Мельбурну — первому, она высказала своё заветное желание:

   — Я хотела бы просить Вас, равно как и прочих министров правительства короля Вильгельма, оставаться на своих постах!

* * *

Ещё вчера она была далека от политической жизни страны. Уже сегодня, ранним утром, эта страна стала Её страной. Она должна была взойти на престол, она фактически уже сделалась королевой. Но её власть ограничивалась главным законом Англии — Конституцией. Юную королеву теперь возможно было представить в облике девушки (она таковой и являлась), остановившейся на середине некоей дороги. Прямо на бедняжку, одетую в лёгкое муслиновое платьице, летят размахнувшие широко свой полёт качели. Оставаться вне их полёта — никак нельзя. Устремившись вниз, они тотчас взмывают вверх. И надобно ухитриться стоять твёрдо и не сходя со своего места. И чтобы эти самые качели не сшибли тебя!..

Качелями этими оказывалась сложившаяся система соперничества двух политических партий — вигов и тори.

Виги сложились как партия в начале восьмидесятых годов семнадцатого века, объединив крупных негоциантов, финансистов, то есть именно тех, кого именуют буржуазией, а также и аристократов, предпочитавших торговую и финансовую деятельность. Девятнадцатый век, век Виктории, ещё не закончит течение своё, когда на основе партии вигов возникнет английская Либеральная партия. Фактически одновременно с партией вигов сложилась и партия тори, выражавшая интересы дворян-землевладельцев и высшего духовенства англиканской церкви, главной церкви страны. Проходя единым путём, путём соперничества с вигами, и партия тори преобразовалась, соответственно, в Консервативную партию.

Молодой королеве предстояло лавировать между вигами и тори, между либералами и консерваторами. Впрочем, не она была первой, и не она стала последней. Ведь королева Анна уже правила в режиме перманентной борьбы между вигом Малборо и тори Болинброком. Но как раз при королеве Виктории и тори и виги постепенно обзавелись чёткими политическими платформами, что называется, — либеральной и консервативной.

* * *

Весть о смерти старого короля и о новой, юной королеве стремительно летела по столичным улицам и площадям. Окна распахивались настежь. На крышах домов теснились энергические молодые люди.