Примус

Не покушается кошка только на развесистую пальму двухметрового роста, потому что пальма ей явно не по плечу. И не по когтям. Герой расселся, как всегда, под бабушкиной пальмой и повторял мечтательно:

- Допекут когда они меня окончательно, приду к тебе, бабуля, ночевать под пальмой. Есть у меня право на мужское убежище или нет?

На что бабуля отвечала несгибаемо:

- Нету права. Оттого что за тобой девки гоняются, я не виноватая, чтобы ты мне тут жизнь портил.

- Да чем же я испорчу, бабуля? Посплю тихо, Мавродю за шейку пощекочу.

- Щекоти своих девок. А всякий чужой жизнь портит, когда толчется рядом. Ни раздеться, ни ночью музыку послушать, ни икнуть свободно, прости господи.

И Герой догадывался, что шутит бабуля вполне серьезно, так что рассчитывать на убежище здесь не приходится. И он бабушку понимает: он и сам после естественных любовных отправлений предпочитает остаться один, неуклонно выпроваживая влюбленных дам, желающих задержаться на день или навеки.

Мавродя появилась из какого-то своего угла, посмотрела внимательно своими глазищами, которые на черном фоне всегда кажутся особенно огромными и особенно зелеными, и заорала.

- Требует, - одобрительно прокомментировала бабушка. - Вишь, молчала при мне, потому что уже все сказано, и я ей в котовьем пособии отказала. А теперь тебе говорит: "Веди кота!" Требует! Когда жрать - иначе просит, а ради кота совсем нечеловеческим голосом орет.

- Да где ж я тебе возьму, Мавродинька? - искренне посочувствовал Герой.

- А ей без разницы - где. Подай - и весь сказ!

Мавродя снова заорала своим склочным голосом. И Герой в который раз подумал, что кошачьи страсти ничуть не отличаются от страстей всех его дам, которые звонят, караулят, заманивают в машины - и вытрющиваются точно так же, как пылкая Мавродя.

Мавродя снова заорала - только, может, бабушка не права: слишком даже человеческим голосом, в котором соединились все любовные арии тоскующих героинь, - и стала кататься по полу прямо перед Героем.

- Во, нарочно для тебя вытрющивает себя. Тоже в тебе кота хорошего чует.

Герой был польщен таким неподдельным признанием своего мужества.

Бывают интернациональные чувства: любовь, например, и чтобы понять друг друга с какой-нибудь испанской или вообще сиамской дамой, им с Героем никаких переводчиков не понадобилось бы. А как назвать такое же понимание между представителями разных животных видов? Наверное, так и сказать: межвидовые чувства. Еще более похвальные и универсальные, чем чувства всего лишь интернациональные. Поскольку объединяют всех жителей Земли, а не только людей. И Герой мог гордиться, что его sex appeal прорывает даже видовые перегородки: вся женская половина живой природы готова откликнуться на стихийный призыв, излучаемый им!

"Пускай погибну я, но прежде..." - искренне орала Мавродя.

- Ладно, бабуля, раз убежища не предоставляешь, я поеду дальше.

- Езжай. Хорошо с тобой, только шумно. И Мавродю волнуешь зря. Езжай, бог с тобой совсем.

И старушка махнула сухой ручкой.

Легко с бабушкой - никогда не притворяется, никогда не удерживает из ложного гостеприимства.

Глава 10

Чтобы доказать самому себе, что он по-прежнему независим, проще всего было осчастливить какую-нибудь другую подругу - не Джулию. И тут кстати вспомнилась девственница, которой он пренебрег поначалу. Которая ждет, чтобы он совершил над нею обряд дефлорации. Распечатать девственницу - это действительно прорыв к независимости!

Герой с досадой вспомнил, что выбросил бумажку с телефоном, которую настойчивая дева вручила ему. Кстати, как ее звали? Забыл. То есть не забыл: Арина! И так же ясно, как вспомнилось ускользнувшее было имя, развернулась перед мысленным взором истребленная записка - и он словно бы прочитал заново искомый номер. Ничего чрезвычайного - у Героя всегда была отличная память.

Он тотчас номер набрал - и удививший с первого раза низкий вибрирующий голос, так не соответствующий невинной ее внешности, ответил:

- Слушаю.

- Здравствуйте, Ариночка. Это Гера Братеев.

- Здравствуйте!

И пауза. Она не поспешила сказать: "Я вас ждала!" или "Я знала, что вы позвоните!" - молчание подразумевало именно такие слова.

- Я думаю, нам нужно вернуться к той теме, которую мы уже затронули. Обсудить.

- Мы уже обсудили, я помню. Довольно подробно.

Вибрации голоса словно бы дополняли невысказанные подробности.

- Да, очень интересно обсудили. Африканские жрецы меня особенно впечатлили. Так что мы можем теперь продолжить.

- Продолжать незачем, - Герой мгновенно подумал с разочарованием, что он опоздал, и необходимый обряд уже совершил над нею кто-то другой... продолжать незачем теоретическое обсуждение. Раз вы позвонили, значит, вы готовы совершить самый ритуал, я думаю?

До чего отчетливо все сказано! Правда, это поколение, следующее за братеевским, оно вообще - отчетливое.

- Конечно! Я об этом и говорю.

- Вот и прекрасно. А когда?

- Сейчас.

- Где?

- Я могу посетить вас, если удобно. Или пригласить к себе.

- Пригласите к себе. Я, правда, сейчас одна, но проблема предков у меня не решена: заявится мама совсем в ненужную минуту.