Принимаем огонь на себя!

Рассказывает Лора, которая также находилась на 3-ем этаже, но, опять таки, в другом кабинете: «Кто-то кинул веревку, парень, с которым я была в одном кабинете, привязал ее и сказал, что сначала спущусь я, а он после меня. Помог взобраться на подоконник и говорит спускайся. Я схватилась за веревку и через миг ее выпустила из рук от неожиданной и резкой боли. Я содрала кожу с пальцев ведь я никогда не спускалась по веревке. Но и на этот раз мне повезло — меня падающую поймал какой-то мужчина на карнизе 2-го этажа. Во время того, как спускалась, с ноги упал последний шлепанец (первый потерялся еще в здании) и я осталась уже босиком. Со 2-го этажа, опять таки, какой-то мужчина меня спустил по металлической конструкции. Перед Домом профсоюзов стояла милиция, она разделяла нас от «майданутых». Но особо активные «майдауны» прорвались через милицию с битами и били тех, кто выбрался из горящего Дома профсоюзов с воплями: «Что, где твой Путин? Где Россия?»…» (9)

Крыша Дома профсоюзов

Рассказывает Леонид: «Видел нескольких человек с черными от копоти лицами, которые пробрались с 4-го этажа к нам на крышу. Сначала они висели на подоконниках. Потом они где-то 4–5 метров пробирались по карнизам и кондиционерам на нижнюю крышу боковых крыльев здания и наконец к нам на основную крышу.

Они рассказывали, что там, в здании уже все в дыму. Или выпрыгивай или умирай.

Многие наши забаррикадировались в кабинетах. Некоторых даже не смогли открыть «майдауны». Они хорошо забаррикадировались шкафами и другой мебелью. «Бандеровцы» смогли попасть в те кабинеты, в которых было мало мебели и нечем было баррикадироваться или где двери в кабинет были попроще, не старые советские дубовые или из добротного дерева» (18).

Рассказывает Лина: «От дыма поднявшегося на чердак крыша была горячая, она нагревалась очень быстро» (17).

Рассказывает Леонид: «Сначала на крыше мы были больше с правой стороны крыши здания. Но потом когда все уже горело, мы перешли на левую сторону крыши. С правой стороны с нижних этажей и с чердака шел сильный черный едкий дым. С правой стороны было невозможно находиться. Мне повезло, что еще в начале всех этих событий кто-то мне дал марлевую маску. Даже на крыше она мне очень помогла.

Куликовцы из крайнего кабинета на 5-м этаже пытаются пробраться на нижнюю крышу бокового правого крыла, пройдя по карнизу сквозь черный дым.

Здесь, на крыше, мы все очень хотели пить. Но воду нужно было экономить. Ее практически не было» (18).

4-й этаж

В кабинете на 4-м этаже, мы были долго, в тот момент казалось мучительно долго, до самой темноты. Сначала мы просто с ужасом наблюдали, что происходит внизу. Как толпа беснуется, поет гимн Украины, радуется, крича «бандеровские» лозунги («Смерть ворогам», «Украина едына», «Москаляку на гиляку» и т. д.). Эта счастливая толпа озверевших дикарей размахивала флагом Украины, когда в здании горели люди, продолжая при этом кидать зажигательные смеси и стрелять по окнам. Но мы тогда еще не знали и не видели, что творил они со спасшимися людьми, как они избивали и забивали наших ребят и мужчин, как били даже женщин…

Все пытались куда-то дозвониться, кто-то говорил с родными, знакомыми, друзьями прося их помочь вызвать пожарных, милицию и т. д. Со стороны противоположного не разбитого окна валил черный-черный дым.

Хочу подчеркнуть, что, находясь в кабинете, мы ничего не били, не громили и не переворачивали. Напротив, старались все передвигать аккуратно, ничего из оргтехники не разбить и не повредить. В холодильнике, который был в этом кабинете, мы ничего не брали, по-моему, даже не открывали. Честно говоря, нам было не до этого. Мы забежали в этот кабинет, чтобы выжить, не более того. Пишу это так как потом «майдауны-бандеровцы» и их приспешники заявили, что мы все ломали и крушили, пили алкоголь и закусывали конфетами — это полная чушь, нам было не до этого!

Трое женщин молились. «Вспомнила молитву «Богородица Дево», — рассказывает Алиса, — «Отче наш». Еще одна женщина также начала читать «Отче наш». Поддержала ее» (12).

Потом кто-то заметил, что на подоконнике пятого этажа со стороны улицы, в этом черном дыму прямо вдоль узкого карниза лежит женщина, видимо на улице в этом ужасном дыму было все равно как-то легче дышать, чем в кабинете у окна. Мы все очень переживали за нее, она ведь с легкостью могла упасть и разбиться или в конце концов задохнуться… Но увы, мы были бессильны сделать что либо.