Принимаем огонь на себя!

Рассказывает Алиса: «Какое-то время я продолжала ходить и общаться с людьми на улице. К ребятам, у которых была дубинка, но которые просто наблюдали, подошла и начала выяснять откуда они. Оказались одесситы. Спрашиваю: «Вам людей не жалко? Это такие же, как вы, люди». А они мне: «А зачем они на Куликовом собирались?». Подошел другой постарше с обращением ко мне: «А Вы, наверное, тоже на митинги Куликова поля ходили, поэтому их защищаете» (т. е. теперь в Украине убить — это нормально… с каких пор одесситы стали такими жестокими?). Подошел еще один парень. Стал общаться со мной на украинском. Я его спрашиваю: «А вы откуда?» (дело в том, что коренной одессит, говорящий только на украинском — это просто самая большая шутка в Одессе) и перехожу на украинский язык. Он, конечно, отвечает, что одессит, обещает свободно перейти на русский, но этого так и не произошло» (12).

В то время как я, спасшись из горящего здания, возвращалась, сделав круг на Куликово поле, мне позвонила другая девчонка медсестричка Яна, она тоже благополучно выбралась из здания, я очень обрадовалась, что она живая.

Меня словно что-то или кто-то не отпускал с Куликова, я хотела еще кого-то увидеть, в чем-то убедиться…

Задний двор Дома профсоюзов после 21:00

Рассказывает Андрей: «Уже ближе к вечеру, где-то к 21:00 еще не было сильно темно и я смотрел с крыши. Идет парень по коридору из милиционеров, это было последнее, что именно я смог отчетливо увидеть. А на выходе его встречают два «бандеровца» и начинают избивать. Они его так били, что он уже лежал и не шевелился» (16).

Избитые и плененные куликовцы

Рассказывает Инна: «Я видела, как приехало много автозаков [машина милиции куда помещают задержанных]. Я понимала, что наших людей теперь выводят в автозаки. Их не спасают, не освобождают, а арестовывают. И я бегала от автозака к автозаку. Я пыталась увидеть кого-то знакомого, убедиться, что хоть кто-то, кого я знаю жив. Милиция бегом выволакивала этих людей из здания Дома Профсоюзов и бегом впихивала их в автозак. «Куликовцам» рывком открывали «клетку» впихивали или вбрасывали их и милиционер, который там сидел быстро закрывал дверь. Он понимал, что еще секунда и людей могут просто убить, так как обезумевшие от крови «бандеровцы» пытались прорваться к автозакам, чтобы продолжать глумиться над раненными и измученными людьми» (15).

Рассказывает Лора: «Когда все, кому было суждено — выбрались из горящего Дома профсоюзов, нас вместо того, чтобы оказать медицинскую помощь и тяжело пострадавших отправить в больницу, посадили в автозаки и увезли в городское отделение милиции на улице Преображенской, 44. Пока нас, выживших, вели к автозаку, мужчин сильно избивали, старались битами и прутами ударить по голове с воплями: «Ну что, где твой Путин? Где Россия?», парню, который мне помогал, выбили зубы» (9).

«Куликовцев» садят в автозак, чтобы увезти в отделение милиции, «майдановцы» пытаются помешать этому или хотя бы ударить окровавленных ребят

Рассказывает Игорь: «Сказали: быстро по милицейскому коридору в автозак. Сотрудники милиции еле удержали ревущую толпу, которая пыталась нас растерзать. У автозака порезали колёса. Толпа кричала бойцам внутренних войск, которые нас сопровождали, чтобы они вышли из машины, потому что в нее будут кидать «коктейли Молотова». Но они не вышли, и я им очень благодарен. Нас бы в этом автозаке зажарили живьём. Водитель понёсся на бешеной скорости на порезанных колёсах» (19).

Мы еще какое-то время ходили вместе с Яной вокруг здания и по полю. Я все надеялась увидеть знакомых, кто выбрался, но безуспешно… мы так уже никого из спасшихся не увидели и, в конце концов, ушли. Хотя, наверное, если бы не Яна, я бы еще долго кружила на поле и у здания. Я была словно раненая, птица, кружащаяся у своего разоренного гнезда и не имеющая возможности увидеть кто жив, а кто погиб. Я хотела подойти все ближе, зайти в самую толпу, но Яна меня останавливала.

Центр города, площадь Греческая после 22:00

Мы решили пойти через центр города и зайти домой к моим знакомым, к которым я не могла дозвониться, а это не так уж близко.

Улицы города были пустыми и очень тихими. Наверное все приникли к телевизорам, где велась прямая трансляция с Куликова поля. Лучше бы все эти «зрители» вышли на улицы города и двинулись на Куликово поле — помешать расправе над одесситами-патриотами!

На улице Греческой перед нами предстала ужасная картина погрома, словно какой-то смерч пронесся здесь… Груды брусчатки, сожженная машина, палки, разбитые бутылки, перевернутые мусорные баки. Мне не верилось, что мы идем по центру моего города, по центру Одессы.

Греческая площадь после побоища