Приносящая надежду (СИ)

– Не хочу и думать об этом. Нравился – не нравился… Был все же Милит, а не другой эльф. Или человек.

– Почему не Маркус? Ты ему нравилась, как мне кажется. Ну не был влюблен, как Милит, но ведь тебя как раз эта влюбленность и отпугивала. А Маркус – старый друг, с ним проще…

– Ну знаю. Так получилось, и все. Зато между шутом и Маркусом ничего не стоит.

– А хорошо тебе было с Милитом?

– Лучше, чем без него.

– Почему?

– Не знаю. Когда тебя любят, легче.

Холодные губы Гарвина коснулись ее виска.

– Верно. Я могу ему передать твои слова?

– А то он не знает.

– Он тебя любит, Лена. И будет любить. Это навсегда. И не жалей об этом. Легче не только, когда тебя любят, но и когда ты любишь. Любовь придает силы. Желание жить.

– И движет миром.

– Глупости. Миром движет ненависть. И любопытство. Любовь вызывает желание постоянства, а не изменений. По себе знаю. Если бы в моей жизни не было Вики… Вряд ли бы тебе удалось меня изменить, Лена.

– Я тебя и не меняла.

– Ну-ну. Я все тот же Гарвин, целью жизни которого было убить как можно больше людей. Любых. В любом месте. Ты думаешь, я очень отличался от Корина? Разве что ненавидел сильнее, потому что люди лишили меня всех, кого я любил.

– А Владыка? Ариана? Милит? Кайл?

– Владыка… Ну, да. Но тут не только любовь. Тут больше уважения. Он не столько отец, сколько Владыка, хотя да, конечно… И Милита я люблю. Сестра и Кайл… Поближе, чем остальные тысячи эльфов, но не так уж существенно. Я тебя удивил?

– Не слишком. Я и не замечала особенной любви между вами.

– Ты так и не можешь простить Владыке готовность меня убить?

– Не могу.

– Ну и дура. Ну убить же, а избавить от мучений. Добить. Это не жестокость, это милосердие.

– Я никогда не пойму эльфов.

– А кто рассказывал об «ударе милосердия»? Как-то странно ты его называла. Не помню

– Вы слишком легко относитесь к смерти.

– Легче легкого. Ты бы и четверти часа в той клетке не выдержала, запросилась бы хоть на виселицу, хоть под топор… Очень устала? Ну давай отдохнем, я тоже… боюсь, что собьюсь с шага.

– Я тебя потом не подниму.

– Встать я смогу. Лена, давай… Я устал.

Лена почти уронила его и тут же уронила себя рядом. Нет, так дело не пойдет.

– Обними-ка меня, – приказала она, – и руку под платье просунь, чтоб кожи касаться. Надо замкнуть кольцо.

– Это ты со мной целоваться решила? – полюбопытствовал Гарвин. – А я хочу?

– Кого это волнует? Обещал слушаться? Вот и слушайся. Не знаю, что у тебя с магией, но физических сил у тебя явно нет. У тебя все мышцы дрожат. Ну, давай, я в конце концов не такая крокодилица, чтобы со мной было противно целоваться.

– Крокодилица – это что?

– Это то, что на кольцах у братьев Умо.

Она положила руку на грудь Гарвина и в очередной раз испугалась. Сердце у него шло вразнос, как у шута и Маркуса после допроса мага. У эльфов такой аритмии не было. У Кайла – точно не было. Губы у Гарвина были почти белые и ледяные. Как у Лиасса в ту первую встречу. От его руки вообще озноб по всему телу прошел.

Лена не отпускала его, пока не почувствовала, что рука Гарвина стала чуточку теплее.

– Ну вот, – усмехнулся он, – не боишься, что я в тебя влюблюсь, как Милит? Он ведь думает, что все началось именно с того поцелуя под дождем. Дескать, узнал вкус твоих губ и забыть не может.

– Дождя не хватает, – буркнула Лена, оглядываясь. Куда это она его завела? Деревья кругом и непонятно куда идти. Заблудилась в трех соснах? – Ничего, потом медом заешь. Понадобится, я с тобой и в постель лягу.

– Не надо жертв.

– Пока не понадобилось. Почему у меня не получается сейчас, как тогда?

– Потому что я не умираю, а ты это понимаешь. Ты же во власти не разума, а эмоций. Не чувствуешь в достаточной степени сильно, вот и не получается просто прикосновением. Приходится целовать. И уже даже подумываешь о постели как крайнем средстве. Лена, силы появятся, магия не исчезла…

Он вдруг замолчал, и Лена перестала тупо думать о том, что могли подумать эльфы, проходившие мимо, увидев картинку: голый эльф целует женщину. Ну кому бы пришло в голову, что это терапевтическая процедура! Лицо Гарвина окаменело.

– Что? что такое?

– Она не хочет слушаться… – прошептал Гарвин. – Может быть, именно этого и боятся в некромантах? Может быть, она сошла с ума? Или старается взять надо мной верх? Ты понимаешь, что может случиться, если это так?

– Нет.

– Может случиться сумасшедший некромант.

– Предлагаешь превентивно оторвать тебе голову?

Он не ответил. Готовность умереть у Гарвина превосходила все мыслимые и не очень мыслимые нормы. Что там насчет моего Света?

– Не надейся, – ласково сказала она, – я не дам тебе сойти с ума.

Лена обняла его, успокаивающе, как обнимала шута, положила голову ему на грудь, почувствовала его руку на плече – автоматический жест мужчины, даже Гарвин не мог лежать бревном, когда его обнимает женщина. И пусть кто хочет думает что хочет. Свои поймут, а до остальных дела нет. Все будет хорошо. Не может не быть хорошо, потому что в книге Лены ничего не написано про сумасшедшего некроманта.

Гарвин засмеялся, уже нормально, по-гарвиновски, без трагизма или испуга.