Приносящий Дары

— Соглашусь ли я? — С улыбкой спросил я и, громко расхохотавшись воскликнул — Дед Веня, я буду на этом настаивать. Так, господа, а сейчас давайте выйдем во двор и я покажу князю одну милую безделушку. Надеюсь, что она его заинтересует и алвари забьют мои КОПСы плодами алварии и луковицами лартарии.

Когда через десять минут мои КОПСы повисли над городом, погрузив половину Ребалаха в тень и наружу вылетели все четыре флайера, вторая половина города дружно ахнула от изумления и восхищения, увидев летающие дворцы, а Эршулан пробормотал:

— Если это безделушка, то какой тогда небесный дворец у Эйнуана? Боже, какая красота и какие огромные эти летающие корабли.

— Ну, я так думаю, что у Эйнуана жилище будет всё же поскромнее, старина. На него ведь не работают самые лучшие дизайнеры Нейдии. Ладно, друзья мои, пора…

Едва услышав начала последней фразы, дед Веня рявкнул:

— Что, опять? Валера, имей хоть каплю гражданской совести! Ты уже замучил всех своей беготнёй. Остановись, парень, дай нам возможность посидеть с тобой за одним столом, выпить, поговорить.

Хотя у меня на душе всё же было муторно из-за того, что мой роман с Сантией поломался так толком и не начавшись, я всё же был рад, что этой вредной тернирийки в тот момент не было рядом. Посмотрев насмешливо на деда Веню, я рыкнул в ответ:

— Дедуля, сам имей совесть, дай договорить до конца. Друзья мои, пора накрыть пиршественный стол, ведь вместе со мной на Алварию прибыли учёные с Нейдии и Тернира, так что я даже не знаю, где ещё кроме моего летающего склады мы сможем поместиться.

— Зато я знаю! — Воинственно воскликнул юный старец — В парке за моим дворцом, на большой поляне торжеств.

— Ну, так это же здорово, Эршулан! — Смеясь ответил я князю и, подмигнув деду Вене, спросил — Ну, что, научим алвари веселиться?

Не знаю, научили мы алвари веселиться или нет, но небесам дали копоти. Когда Советник Сай выставил наружу флайеры, до полудня оставалось чуть больше часа. Через два часа в Ребалах прилетели все земляне и к тому времени на большой овальной поляне слуги князя уже накрывали столы. Они хотели было поставить тенты на случай дождя, но я сказал, что с неба не упадёт ни единой капли, хотя уже и уменьшил свои КОПСы. Ну, а ближе к вечеру начался пир с танцами под музыку, доносящуюся из здоровенных бумбоксов, привезённых с Земли. Веселились мы славно, вот только мне было очень жаль, что на этом празднике не было Сантии. Ну, а на следующий день снова начались трудовые будни, причём на этот раз, ближе к вечеру, под запись, я расплатился с Эршуланом за плоды алварии и луковицы лартарии честь по чести, новенькими пластиковыми купюрами.

Когда поздно ночью я вышел из дворца, чтобы прогуляться в одиночку по ночному городу, меня осенила блестящая идея, какого чёрта я так уродуюсь, если могу вести нормальную торговлю, а не бартер? Ну, чем, спрашивается, я хуже банка? Поэтому с самого раннего утра, едва только рассвело я занялся грабежом. Снова подвесив КОПСы над городом, я первым делом «вручил» Советнику Саю высушенный и проваренный в жире лист лартарии и спросил, сможет ли он изготовить из него что-нибудь вроде бумаги, чтобы печатать деньги. Тот посмеялся надо мной и сказал, что ему не составит особого труда изготовить не только «вечный» несгораемый пластик, но и самую совершенную печатную машину. После чего я вручил ему все купюры, которые у меня имелись, и попросил его помараковать над дизайном галактических рублей достоинством в пять, десять, пятьдесят, сто, пятьсот, тысячу, пять тысяч, десять тысяч, пятьсот тысяч, миллион и десять миллионов рублей, после чего напечатать мне сто миллионов разменной мелочью и десять миллиардов крупными купюрами.

Выдав техническое задание Саю, я принялся молотить кулаком в двери покоев Эршулана и хотя тот остался этим недоволен, заставил его подняться на борт флайера дворцового типа вместе со всей его свитой и слугами, после чего мы смотались в несколько ближних и дальних княжеств, чтобы показать князьям, что они смогут купить у князя Эршулана за рубли, если продадут как можно больше плодов алварии целебной и луковиц лартарии великолепной. Тем, кто проявил похвальную в таких делах расторопность, я великодушно оставил для тест-драйва флайеры и мы вернулись в Ребалах, чтобы уже там в моём огромном кабинете (Сай не подвёл меня), разобраться с ценами. За кобеля или суку породы афган, русская гончая и русская борзая была назначена цена в пятьсот тысяч рублей, за жеребца или кобылу пять миллионов рублей, а за флайер-дворец двести пятьдесят миллионов, но при этом одна луковица лартарии стоила сто тысяч рублей, а два плода алварии пятьдесят тысяч рублей. Зато охотничье ружьё стоило от тридцати тысяч рублей до одного миллиона в зависимости от красоты отделки. Эршулан, подумав, сказал:

— Валера-жос, ты платишь нам слишком высокую цену.